Юджин придержал коня и обернулся назад, туда, где остались файтер и монах. А безбашенный Хьюго вылетел со всей дури на тракт с победным воплем и восторженной улыбкой.
— Мы добрались, добрались! Наконец-то! — голосил он, сияя от радости. — Ура!
— Да, неплохо, — маг кивнул, озираясь по сторонам. Он внимательно слушал, когда друзья говорили о контрабандистах и разбойниках, основных путниках на этом пути, а его личный опыт общения с таким сбродом убеждал не просто опасаться, а сбежать от них подальше. Если не получится убить.
Хьюго заметил его опаску и оборвал свои крики так же внезапно, как и начал.
— За какого дурака меня держишь, — буркнул он обиженно. — Конечно, я огляделся до того, как выезжать на него, вообще-то, с головой у меня все в порядке.
Если бы не детские кошмары наяву, огненный маг почувствовал бы себя виноватым. А так он только пожал плечами и поежился, а кончики пальцев успокоительно заколола магия. Парень напомнил себе, что он находится в Обитаемых землях, в почти полутора неделях пути от столицы; у него диплом мага-практика, полученный не за просто так; что он давно уже может использовать атакующие заклинания без поддержки движениями рук; а совсем рядом — вооруженные друзья. Это подействовало, но на душе все равно было неспокойно.
— Эв с Мигелем уже подъезжают, — мягче сказал ему вор и привстал в седле, размахивая рукой в приветственном жесте.
Клирик и файтер были далеко, когда он их заметил. И подъезжали они на удивление медленно, казалось, почти стояли на месте. Когда же их стало можно разглядеть лучше, Хьюго воскликнул что-то изумленное и подался вперед, а спустя секунду, опомнившись, послал коня к друзьям. Юджин тоже, на ходу прикладывая руку козырьком к глазам и наскоро ощупывая округу магическим зрением.
К ним приближались не два, а три всадника.
Между двумя друзьями, ссутулившись в седле и понурив голову, на какой-то недокормленной лошадке ехал драного вида мальчишка. Назвать его даже парнем язык не поворачивался — худой, как и его коняга, но явно не болезненно, а просто от природы; давно не видевший воды, кроме как для питья, с простоватым, самым обыкновенным лицом.
А Мигель, искусный воин, который мог один легко уложить небольшой отряд, зажимал рану на ребрах, заливавшую все вокруг алой кровью сквозь напряженный пальцы. Лоб Эва блестел от пота, а на лице застыла непроницаемая ничего не выражающая маска.
Увидев это, воришка только застонал и поторопил лошадь.
— Что за.?!
Поводья коня неизвестного мальчишки крепко держал Эверард, на самого всадника не обращая ни малейшего внимания. Мигель привычно терпел пытался зажать рану получше, но рука у него была вся в крови, скользила, и наемник ругался сквозь зубы, когда задевал что-нибудь внутри рассеченных краев. Он был зол.
— Мы тут покатались, полюбовались пейзажами, — файтер учтиво начал рассказывать, даже мастерски изобразил на лице светскую улыбку, — прихватили вам сувенир. Было бы невежливо вернуться без подарка на память, верно? Я не…
— Хватит, — бросил Эверард, соскакивая на землю. Он принялся копаться в своей сумке в поисках заживляющих и снимающих боль средств, и выглядел так, что было сразу понятно, что объяснений от него не добиться.
Вор бросился искать воду и что-нибудь для перевязки ран, чистую рубашку и вино. Юджин принял из рук монаха поводья лошади пленника и намотал их на руку. Мальчишка и так смотрел испуганно, но для пущего вразумления маг поймал его взгляд и, щелкнув пальцами, позвал огонь. Пламя вспыхнуло и погасло у него на протянутой руке, а паренек шарахнулся в сторону, и теперь на его лице был настоящий ужас.
Рана наемника оказалась не такой серьезной, как могло показаться. Чужой клинок рассек кожу на две ладони в длину и полпальца в глубину, кровь текла, не останавливаясь, но больше ничего не было повреждено, даже рубашку удалось бы зашить и носить, есть отстираются бурые пятна. Целитель Эв что-то смешивал в горшочках, пока вор осторожно, как только мог, промывал рану.
— Что это вообще было? — спросил он наконец, когда самая болезненная часть была позади, а наемник заметно расслабился.
— На нас напали трое каких-то типов. По виду — леших их разберет, вроде не разбойники, а скорее дозор. Ума не приложу, чем мы им не угодили! На полном ходу неслись нам наперерез, один лучник, между прочим. Только какой-то кривой, ни разу не попал…
Клирик закончил с приготовлением мази.
— Он бы попал, и не раз, если бы не благословение богов.
Мигель странно посмотрел на него и пожал плечами, соглашаясь.
— Только непонятно, почему они все же не попытались расстрелять вас издалека. Но они не были похожи на…
— Нет, — отрезал файтер, поняв вора с полуслова. Напавшие на них люди никак не напоминали марионеток неизвестного. Хотя бы это можно было сказать с определенностью.
— А парень нам, чтобы допросить?
— Ну, вообще-то, он просто ускакать не успел, — наемник ухмыльнулся, — но да, было бы интересно послушать, что он скажет.
На деле оказалось, что пленник молчит, словно и вовсе не может говорить. Некоторым членам компании были известны и более действенные способы ведения дознавательной беседы, но они не приносят никакого удовольствия, и к счастью мальчишки никто не стал прибегать к ним, раз не было жесткой необходимости.
— Но ты все равно помни, что нам всегда будет интересно узнать, какого черта это было, — закончил наемник, проводя рукой по свежей повязке и благодарно кивая клирику и вору. Последний тоже кивнул и протянул кулак для обоюдного удара.
Друзья собрали наспех разложенные на обочине вещи и снова поднялись в седла. Им нужно было ехать дальше по тракту, двигаться, куда собирались, и, может быть, попытаться разобраться в этих переплетавшихся загадках — уж очень не хотелось умирать.
К середине следующего дня парнишка вконец надоел им — молчаливый, унылый и совершенно бесполезный, он только съедал лишнюю порцию провианта и создавал лишние проблемы. Не долго думая, его решили отпустить: уж слишком смешно было тащить его с собой на случай нового нападения или силой узнавать что-то о его товарищах. Ну да, разбойники. Какая-то местная шпана, у которой недостает людей, а из имеющихся вряд ли найдутся настоящий воины. Такие еще напугают зашуганного крестьянина, но другой, посмелее, выхватит вилы и даст пинка наглым разбойничкам, и тут уже непонятно, кто кого победит. Не для квартета размах, не для них. Так что мальчишке кинули краюху подсохшего хлеба, сухо послали в любую из четырех сторон и напоследок шлепнули его конягу по крупу, ускорения ради. Эти двое, все так же молча и загнанно посматривая на четверых путников, осторожно удалялись, готовые к любой пакости. Вскоре они скрылись из виду, и друзья никогда их больше не видели.
Они отдыхали ровно столько, сколько требовалось здоровым людям и лошадям, и ехали дальше. Ларронский тракт был пустым: ни всадника, ни пешего, ни их следов. Эв предостерег, что это самая безлюдная его часть, и чем дальше они едут, тем более вероятно встретить торговцев незаконными вещами или обычных разбойников. Впрочем, ни те, ни другие не представляли серьезной опасности для их жизней, если сравнивать это с передрягами, в которые друзья попадали в прошлом. Мигель самодовольно ухмылялся и шутил, как бы невзначай позвякивая мечами, но остальные слышали, как он то и дело постанывает перед рассветом, если случится задеть рану. Друзья сошлись на том, что смертельным ранением тут и не пахнет — а наемнику случалось оправляться и после них, и не раз — но почему-то теперь он переносил его тяжелее, чем когда либо еще.
К вечеру второго дня езды по ларронскому тракту из-за крутого поворота, который по таинственной прихоти закладывал тракт, показался отряд путников. Несколько повозок, окруженных вооруженными всадниками, явно — охранниками, двигались неспеша по самому центру дороги. Завидев их, Хьюго присвистнул, опытным взглядом пожирая подъезжающих. «Не знаю, что он там разглядел, с такого-то расстояния, знаю только, что это не успокаивает меня» — мельком подумал клирик, по-старому прикрывая лицо капюшоном.