Пространство над водой не принадлежало никому, и там полновластно своевольничала таинственная сила природы, людям неподвластная и непостижимая. Что-то не то здесь было со звуками — в упавшей как снег на голову тишине слышался только шепот реки и гуляющий над ней ветер, а все остальное отмерло и потерялось, недоступное даже самому чуткому слуху. Друзьям не понадобилось переглядываться, чтобы понять, что это чувство охватило их всех. Никто не подал виду, но они понимали, каждый понимал, даже Ал — и внутри у каждого из них по-своему штормило.
Наемник не удивился, когда поймал себя на обыденно-серой мысли, что хочет драться. Просто отогнал ее прочь.
А мост постепенно оставался позади.
Наконец стражник, стоявший ближе всего, крикнул, вскидывая копье и неприятно, едва ли не гортанно выговаривая слова:
— Кто такие? Едете зачем, чай не с потрохами продаваться!.. — его голос звучал далеко, словно из-за стены.
— А ведь тот, рыжий, может, — бросил другой стражник потише. — Уж больно смазливый, а вкусы у господ…
Острый воровской слух, натренированный годами безнаказанных хождений по теням и чужим застенкам, уловил и это. Хьюго фыркнул, обиженно повел плечом, а стражника запомнил — мало ли, вдруг того давно не обчищали дочиста… Или кинжалами в потный бок не промахивались.
Эверард повел коня практически вплотную к коню пройдохи и прошипел тому на ухо, не меняясь в лице, строгое «даже не думай!».
— Не дело простым солдатам лезть в дипломатию и задавать лишние вопросы, — на удивление спокойно покачал головой Ал, глядя на стражников едва ли не с укоризной. — Разве вы меня не помните? — он сделал паузу. — Еще минута промедления, и я запомню вас.
Тем временем он был в самом конце моста и мог уже не кричать. Квартет не сводил с него глаз, заново осознавая, что за проводник им попался — и чем дальше, тем менее простым он им казался.
Несколько секунд прошли в молчаливом ожидании. Огонек надежды трепался в душах, словно на порывистом ветру, но вот второй стражник окинул их изучающим взглядом, кивнул и опустил пику. (Хьюго немного смягчил приговор для него).
Проход был открыт.
— Из города вглубь страны вам все равно вряд ли удастся выехать, — зевнул он с прежней ленью в голосе и глазах, — валяйте.
— Но с вас причитается! — вставил первый караульный, не зная, как мало удерживало «этого парня с мечами», который кинул ему серебряный, от демонстрации приема раскраивания черепа надвое одним ударом.
Компания спустилась с моста, чувствуя, как нормальные звуки возвращаются в мир. А Эв про себя уже поминал терпеливых и гневающихся богов, так не вовремя решивших дать его спутникам испытания на выдержку… И так увлекся внутренним монологом, что не заметил бы, как бледнеет огненный маг, не вскрикни Ал предостерегающе и не дернись его подхватывать.
Юджин начинал уже догадываться, что ужасно вляпался, пускаясь в эту поездку, и чем дальше они были от привычных ему мест, тем больше он полагался на магию — а земли вокруг негостеприимно ее подавляли. Парень насупился и вперил мрачный взгляд в холку коня. Он попросил бы богов побрать эту проклятую (теперь он в этом не сомневался) страну, но никогда не молился им прежде, а начинать свой духовный путь с обиженного шипения как-то не хотелось. Да и статус мага все же не позволяет. Пришлось просто отмалчиваться.
— Эй, Юдж! Сейчас дырку прожжешь взглядом… в коне! — окликнул его воришка, неизменно радостный без объективных на то причин.
Но на этот раз к рыжему ко всеобщему удивлению присоединился файтер: ободряюще кивнул магу, похлопав того по плечу.
— Дай этому месту шанс — вдруг он пойдет на ответную уступку?
Количество магии в воздухе вокруг не изменилось ни от дружеских жестов, ни от слов, но Юджину вдруг стало немного легче. Он улыбнулся тенью улыбки, как улыбался всегда, и был бы даже вполне доволен жизнью — если бы не жуткий голосок где-то на задворках сознания, на время заснувший, но при первой возможности грозящий вернуться на свой пост. «Твоего мастера предали те, кому он доверился, — шептал голосок, — делай выводы, выводы делай, мальчик». Никто уже давно не называл его мальчиком — и мага штормило, как не может штормить и на море. Делай выводы, мальчик…
Так они въехали в городок, и от мрачного, тайнами как туманом подернутого могущества Железной Империи их отделяло теперь на одну стену меньше — но преграда все еще оставалась непреодолимой, и разгадки не было поблизости. Квартет обрел нового друга и снова вступал в слепую игру.
Комментарий к Глава 17. Идти на рассвет
*Намекается на то, что в начале этой истории наемник, монах, маг и вор по чужой воле были объединены в квартет, а сами были очень даже не прочь убить друг друга — и ко всеобщему счастью это мнение в скорости переменилось.
========== Глава 18. Империя и имперские истории ==========
Он оказался скорее пограничным фортом, чем городом — здесь никто не оставался дольше, чем нужно было, чтобы заключить сделку и удостовериться, что все прошло честно, без обмана. Никаких таверн, никаких веселых домов или уличных торговцев всякой всячиной — в этом месте удачные приобретения даже не обмывали и не праздновали процветание! Получив товар или деньги, обе стороны спешили убраться куда подальше, разбежаться по своим привычным городам и городишкам, а не задерживаться в этом унылом месте. Тут даже зазывал, таких раздражающих во всяком другом городе, здесь было днем с огнем не сыскать: и путники почти готовы были признать, что скучают по ним, как и по десятку других привычных мелочей, делающих любой город приятным и родным усталому путнику.
— Надеюсь, и нам не придется задержаться здесь надолго, — пробормотал клирик, исподлобья осматриваясь, пока они ехали вдоль грязной и неприветливой улицы.
— По-хорошему, я бы вообще не хотел здесь быть, — буркнул маг с необычной для него насупленностью. — Однако я здесь.
Мигель обменялся с Хьюго озабоченными взглядами — наемник и вор, как самые жизнерадостные и беспокойные члены компании, всерьез переживали за уныние, все чаще мелькавшее в глазах друзей.
Рыжий дважды открывал и закрывал взгляд под ехидным прищуром файтера, прежде чем нашелся со словами ободрения.
— Мы все здесь, и это главное, — он похлопал мага и монаха по плечам, направив лошадь между их лошадьми, — что-нибудь да придумаем, раз не удалось обойтись вовсе без этой дыры.
Маг без особого энтузиазма, но кивнул, а клирик воздел глаза к небу и издал не предвещающий ничего хорошего стон.
— О, если бы это была дыра! Куда смотрели боги, когда создавалось это?!
Наемник только фыркнул и пришпорил коня, отъезжая вперед. Небо над головой оставалось тем же, вино, золото и женская половина человечества тоже не должны были претерпеть существенные изменения — а потому можно было жить дальше и разбираться с поставленной задачей, а не ныть и закатывать глаза.
— Дальше Империя будет сильнее вступать в свои права, — с какой-то едва уловимой грустью вздохнул Ал, глядя ему вслед.
И чем дальше они углублялись в этот форт, тем в более мрачном свете им представлялась Железная Империя. Впрочем, было бы неразумно судить о ней по полудюжине улиц, вдоль которых ровными рядами выстроились амбары, склады да бараки. Улицы эти расходились в стороны от центральной площади и заканчивались тупиками — и эту нехитрую систему друзья успели изучить за час, по самым щедрым прикидкам. Центральная (и единственная) площадь была также окружена — о, диво! — бараками и какими-то непознаваемыми сооружениями, явно не увеселительного характера с одной стороны, и нехитрыми постоялыми дворами с, разумеется, вшивыми койками и самой дрянной едой на всем континенте.
Новый спутник уверял четверых друзей, что этот пограничный городок одинаково не нравится как и им, так и жителям Империи, но в голосе его изредка звучало ничего хорошего не сулившее сомнение.
Что ж, выбора у них не было — разве что напроситься ночевать в барак к рабам, но тогда, скорее всего, там же и остаться. А потому они поругались, посмеялись (кто как) и смиренно приняли свою участь, дружно решив, что у бывало и похуже.