Грицько глядит на монету и в одно мгновение исчезает. Ксендз пока стоит, но сейчас погрузится в ярмарку, словно в бурные воды и утонет в них, стремясь за аппетитным запахом продаваемых где-то недалеко пирожков.
2
О злосчастной рессоре и женском недомогании Катаржины Коссаковской
А в это же самое время супруга каменецкого каштеляна[14] Катаржина Коссаковская, в девичестве Потоцкая, и сопровождающая ее знакомая, пожилая дама, уже несколько дней находящиеся в поездке из Люблина в Каменец, как раз въехали в Рогатин. В часе пути за ними катятся телеги с сундуками, а в них одежда, постель и столовые приборы, чтобы, если придется в гостях остановиться, иметь свою посуду и столовое серебро. Хотя специально рассылаемые посланцы заранее уведомляют родичей и приятелей в имениях, к которым приближаются женщины, иногда им не удается добраться до безопасного и комфортного ночлега. Тогда остаются постоялые дворы и трактиры, еда в которых редко бывает хорошей. Пани Дружбацкая[15], имеющая много лет за собой, едва жива. Она жалуется на несварение, похоже, потому, что любую пищу тут же перетряхивает в желудке, словно сливки в маслобойке. Но изжога – это еще не болезнь. Хуже с каштеляншей Коссаковской – со вчерашнего дня у нее болит живот, и сейчас она сидит в уголке кареты абсолютно обессиленная, за то холодная, мокрая и настолько бледная, что Дружбацкая уже начинает опасаться за ее жизнь. Потому они ищут помощи здесь, в Рогатине, где старостой Шимон Лабенцкий, состоящий в родстве с семейством супруги каштеляна, как и любой имеющий какое-то значение человек на Подолии.
Сегодня ярмарочный день, и лососевого цвета карета на рессорах, украшенная невыдающимся, золотистым орнаментом, с гербом Потоцких, нарисованным на дверках, с кучером на козлах и с охранниками в ярких мундирах уже от городских рогаток возбуждает в местечке чуть ли не сенсацию. Карета ежеминутно останавливается, потому что дорога забаррикадирована пешими и скотом. Угрожающая стрельба кнутом над головами не помогает. Две женщины, скрытые в глубинах повозки, плывут в ней, словно в драгоценной раковине, через бурные воды многоязычной, возбужденной ярмаркой толпы.
В конце концов, карета, что в подобной толкучке можно было легко предусмотреть, надевается на какое-то дышло, лопается рессора – вроде как новоизобретенное облегчение, которое теперь лишь усложняет дальнейшее путешествие, и каштелянша падает с сидения на пол, и лицо ее кривится от боли. Дружбацкая, с руганью, выскакивает прямо в дорожную грязь и сама начинает выискивать помощи. Поначалу она обращается к двум женщинам с корзинами, но те лишь хихикают и сбегают, переговариваясь одна с другой по-русински, потом она хватает за рукав еврея в широкой шляпе и пальто – тот пытается понять ее и даже отвечает что-то по-своему и показывает куда-то вдаль, на местечко, в сторону реки. После этого нервничающая Дружбацкая становится на дороге двух прилично выглядящих купцов, которые как раз вышли из небольшой коляски и подошли к сборищу, но эти, похоже, оказываются армянами, находящимися здесь проездом. Мужчины лишь качают головами. А вот турки рядом с ними приглядываются к Дружбацкой, как ей кажется, с какой-то насмешкой.
- Да говорит ли здесь хоть кто-нибудь по-польски?! – кричит она тогда, разозленная на всю эту толпу вокруг и на то, где очутилась. Вроде бы одно и то же королевство, та же самая Жечьпосполитая, вот только здесь какая-то не такая, как в Велькопольске[16], из которой она сама родом. Здесь же ей дико, лица чужие, экзотические, одеяния комичные, какие-то сукманы[17] из кусочков ткани, какие-то меховые шапки и тюрбаны, босые ноги. Дома сгорбившиеся, маленькие и вылепленные из глины, даже возле рынка. Вонь солода и дерьма, сырой запах опавших листьев.
В конце концов, женщина видит перед собой маленького, пожилого ксендза, совершенно седого, в не слишком-то приличном пальто, с сумкой на плече, глядящего на нее вытаращенными глазами, абсолютно обескураженного. Дружбацкая хватает его за полы пальто и трясет старичком, шипя сквозь зубы:
14
Каштеля́н (польск.
В 1506 году были образованы новые воеводства, где также была введена должность каштеляна. Функции каштеляна не были чётко очерчены. С точки зрения служебной иерархии он занимал второе место в воеводстве после самого воеводы. При посполитом рушении каштелян собирал шляхту главного повета и передавал её под командование воеводы. Каштеляны входили в состав рады. Аналогичная ситуация была и в Польше.
После образования Речи Посполитой в 1569 году каштеляны вошли в состав Сената. В отсутствие воеводы каштелян созывал сеймик главного повета воеводства и председательствовал на нём. Среди каштелянов установилась строгая иерархия, в соответствии с которой они занимали места в Сенате (наряду с воеводами). Самым старшим был каштелян краковский (выше всех воевод). За ним следовали каштеляны виленский и трокский, равные воеводам. Далее следовали
15
Эльжбета Дружбацкая (польск.
16
Велькопольска (Wielkopolska) - территории центральной части исторической области Великой Польши — в бассейне средней Варты в районе Гнезно и Познани.