Стоя на мосту "Трамплина Самоубийц" Карни с поразительной отчётливостью вспомнил, глядя вниз на Арчвэй-роуд, тело Кэтсо, распростёртое там, в глубине огней и машин. Он почувствовал полную отстраненность от случившейся трагедии, наблюдая её как бы с высоты птичьего полёта. И вдруг внезапно камнем упал с неба. Он стоял на земле, израненный, ожидающий пришествия ужаса. Карни попробовал кровь из разбитых губ и подумал, тут же пожелав исчезнуть своей ещё несформировавшейся мысли, умер ли Кэтсо сразу, или тоже пробовал кровь на вкус, лежа на асфальте, и разглядывая людей на мосту, которые ещё не знают, насколько близко к этому месту подобралась смерть.
Он вернулся домой самой оживлённой дорогой, которую только мог разыскать. И хотя внешний вид упрочил его дурную славу в пристальных взглядах старушек и полицейских, он предпочёл их неодобрение пустынным улицам вдали от главной магистрали. Уже дома Карни промыл царапины и переоделся, сев перед телевизором, чтобы дать время своим рукам перестать трястись. Было за полдень, и по всем каналам шли детские передачи. Настрой тошнотворного оптимизма заражал каждую программу. Он наблюдал все эти банальности зрением, но не рассудком, используя передышку, чтобы разобраться со всем произошедшим. Сейчас необходимо было предупредить Рэда и Брэндона. Учитывая Поупа, владеющего узелками, лишь вопросом времени было появление твари - возможно, более худшей, чем зверь в деревьях - которая доберётся до них всех. И тогда будет поздно для объяснений.
Карни знал, что они будут презирать его, но он должен постараться убедить их, как бы нелепо не выглядел в глазах товарищей. Может слезы, и паника рассказчика сделают то, на что не способен скудный словарный запас... В начале пятого, перед возвращением матери с работы, он вышел из дома и отправился искать Брэндона.
Анна-Лиза достала из кармана кусок верёвки, подобранный в аллее, и принялась изучать его. Зачем она вообще потрудилась его поднять, она не была уверена, но каким-то образом это оказалось в её руках. Рискуя своими длинными ногтями, Анна-Лиза попыталась развязать один из узлов. А ведь у неё есть дюжина других подходящих дел, чтобы заняться этим ранним вечером. Рэд ушёл за выпивкой и сигаретами, и девушка пообещала себе расслабляющую ароматическую ванну до его возвращения. Но узел не мог столько ждать не развязанным. В этом Анна-Лиза была уверена. Кроме того, он, казалось, жадно ждал этого; она чувствовала странные отзвуки движения внутри узла. И, что самое интригующее, в его центре росли цвета - она могла различить переливы багрового и фиолетового. В эти несколько минут Анна-Лиза окончательно забыла о ванной - она могла подождать. Вместо этого девушка сконцентрировалась на звоне колоколов, звучащих в кончиках её пальцев. Через некоторое время перед ней возник свет.
Карни, как мог, поведал историю Брэндону. Когда он отважился и начал рассказывать с самого начала, то обнаружил, что порядок изложения событий имеет своё преимущество, позволявшее ему осуществить задуманное почти без колебаний. Наконец он закончил, сказав: "Я знаю, это звучит дико, но это абсолютная правда". Брэндон не поверил ни единому слову, что целиком отражалось в его пустом взгляде. Но не только недоверие можно было рассмотреть на его украшенном шрамами лице.
Карни не мог понять что это, пока Брэндон не схватил его за шиворот. Только тогда он оценил глубину ярости Брэндона.
- Ты думаешь, недостаточно того, что Кэтсо умер? - зарычал он. - И ты пришёл ко мне, чтобы выложить это дерьмо!?
- Это правда.
- И где эти долбаные узелки сейчас?
- Я же говорил, старик их забрал. Он забрал их сегодня в полдень. Он собирается убить нас, Брэнд. Я знаю.
Брэндон отпустил Карни.
- Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? - спросил он великодушно. Я собираюсь забыть всё, что ты мне рассказал.
- Ты не понимаешь...
- Я сказал: я забуду всё до последнего слова. Идет? А теперь вали отсюда и свою брехню с собой забирай.
Карни не шевельнулся.
- Ты слышал меня? - заорал Брэндон. Его глаза, заметил Карни, подозрительно заблестели. Его злость была маскировкой - достаточно адекватной - того горя, от которого он не мог избавиться. В таком состоянии Брэндона ни страх, ни доводы не окажутся в силах убедить его в правде. Карни остановился.
- Извини", сказал он. - Я пойду.
Брэндон кивнул головой, опустив лицо вниз. Он не поднял его, чтобы проводить Карни. Теперь оставался только Рэд - последняя инстанция. История, рассказанная сейчас, может быть пересказано заново, правда? Репетиция облегчила задачу. Уже формируя речь в своей голове, он оставил Брэндона наедине с его слезами.
Анна-Лиза слышала, как в дом вошёл Рэд; слышала, как он крикнул какое-то слово; потом крикнул ещё раз. Слово было знакомым. Но потребовалось несколько секунд лихорадочных поисков, прежде чем она сообразила, что слово было её собственным именем.
- Анна-Лиза! - позвал он снова. - Где ты?
Нигде, подумала она. Я - невидимая женщина. Не приходи искать меня. Пожалуйста, Господи, оставь меня в покое. Она обхватила рукой рот, пытаясь удержать стучащие зубы. Она должна оставаться абсолютно неподвижной, абсолютно тихой. Если на ней шевельнётся хоть волосок, оно услышит и придёт за ней. Единственный безопасный способ - свернуться крошечным клубком и зажать рот ладонью.
Рэд начал подниматься по лестнице, не сомневаясь - Анна-Лиза в ванной, лежит и напевает. Эта женщина любит воду больше, чем что-либо другое. Для неё не было необычным погружаться в ванну на целые часы, её дыхание разбивало поверхность пены на два фантастических острова.
За несколько шагов до цели он услышал шум в нижнем зале - кашель, или нечто похожее. Она что, решила поиграть с ним? Он повернулся и начал спускаться, двигаясь на этот раз крадучись. Почти в самом низу лестницы его взгляд случайно упал на кусок веревки, брошенный на одну из ступеней. Рэд поднял его и бегло изучил единственный узел на нём, прежде чем шум повторился. На этот раз он не стал обманывать себя - это не Анна-Лиза. Он задержал дыхание, ожидая нового звука из зала. Стояла тишина. Рэд потянулся рукой к ботинку. Достав спрятанный там нож с выкидным лезвием - оружие, которое он постоянно носил с собой с одиннадцати лет. Отец Анны-Лизы считал его детской игрушкой. Но сейчас, на пути из зала в комнату, Рэд благодарил Ангела-хранителя Лезвий за то, что не внял словам старого уголовника.