Новелла «Лист работы Мелкина» написана в 1938 году и напечатана девять лет спустя. Эта сказка-притча многослойна. Размышления писателя о силе добра и красоты, о бессмертии таланта и его творения, о вечном стремлении художника к совершенству переплетаются с биографическими мотивами. Подобно Толкину, Мелкин начинает работу над полотном с небольшого замысла, который вырастает, помимо воли автора, в гораздо более значительное, в нечто величественное — как «Властелин Колец» вырос из «Хоббита».
В значительной степени Толкин — писатель «литературный», в своём творчестве он использует обширные пласты мировой культуры: скандинавскую мифологию, древнегерманский эпос, исландские и ирландские саги. Литературными аллюзиями пронизана и повесть «Фермер Джайлс из Хэма» — написана она была ещё до войны и тогда же предложена издательству «Эллен энд анвин», но была отклонена: издательский мир признал Толкина как автора «Хоббита» и ждал от него продолжения истории с теми же героями, поэтому повесть увидела свет только в 1949 году. Аллюзии в повести настолько многозначны, что не только оценить, но хотя бы в полной мере понять смысл происходящего трудно без специального языкового, литературоведческого и культурологического комментария — именно поэтому в нашем сборнике снабжена им только эта сказка.
Литературная игра — непременный признак фантастической прозы Толкина. Но если в трилогии он затевает игру всерьёз — создаёт рунический и буквенный алфавит народов Средиземья, баллады и песни (и «переводит» их на английский), в качестве приложения даёт лингвистический и страноведческий очерк волшебной страны,— то игра в повести «Фермер Джайлс из Хэма» носит откровенно пародийный характер. Толкин считал, что без иронии и самоиронии, без доброй улыбки или саркастической насмешки любая, самая высокая идея в волшебной сказке станет ходульной, не дойдёт до читателя.
В «Фермере Джайлсе из Хэма» Толкин создаёт пародию на исторические хроники, на памятники средневековой европейской литературы «Беовульф» и «Сэр Гавейн и Зелёный рыцарь»: никчёмный король носит благозвучные имена римских пап и императоров, а ленивую собаку зовут Гарм — в норвежской мифологии это имя пса, который сторожит врата ада. И, конечно, в повести очевидна самопародия: Толкин пародирует свои собственные произведения. Вспомним, например, встречу фермера Джайлса и его трусливой кобылы с драконом и эпизод из «Хоббита», когда Бильбо проникает в пещеру крылатого чудовища Смога.
В 1965 году Толкина попросили написать предисловие к книге шотландского сказочника Джорджа Макдоналда «Золотой ключ». Толкин хотел начать с примера, с короткой истории, которая, по его мнению, помогла бы детям лучше понять, кто такие феи. «Жил-был повар. И как-то задумал он испечь пирог для детского праздника…» Коротко не получилось, объяснение разрасталось и превратилось в рассказ, а затем и в повесть, названную «Кузнец из Большого Вуттона». А книга Макдоналда вышла без предисловия…
Эту сказку Толкина можно прочесть по-разному. И как ещё одну страницу в летописи взаимоотношений людей и «маленького народца», обитающего в волшебной стране,— летописи, которую английские писатели создают уже много лет (вспомним, например, рассказ Уэллса «Мистер Скелмерсдейл в стране фей»). И как притчу о судьбе художника и его творения. И как философскую параболу о преемственности, об истинности и фальши в искусстве. Наконец, как аллегорию о смысле и ценности бытия. Зачем жил человек, что он оставил после себя? Не высшая ли мудрость в том, чтобы получив драгоценный дар и пользуясь им долгие годы, отказаться от него в старости и передать другому? Не забудем, что эту сказку писал человек, которому перевалило за семьдесят…
«Книги обязаны хорошо кончаться». Эти слова Бильбо Бэггинса из первой части трилогии можно поставить эпиграфом ко всему творчеству Толкина. Хороший конец книги означает, что в ней добро побеждает зло, все драматические события разрешаются благополучно, а положительные герои обретают то, к чему они стремились и что заслуживали. Но в жизни добро одерживает верх далеко не всегда — и не всегда вовремя, цена же победы бывает порой чрезмерно велика. Однако не только и не столько в этом суть творчества Толкина, иначе мы имели бы ещё одного плоского морализатора, произведения которого отдавали бы унылой дидактикой. Нет, Джон Роналд Руэл Толкин неизмеримо глубже… Конечно, зло страшно и многолико, бороться с ним трудно и опасно, но от этой схватки уклоняться нельзя — нигде и никогда. И только тот, кто понимает необходимость (пусть даже не для себя лично) этой борьбы, несмотря на весьма вероятный её драматический (лично для себя) исход, лишь тот и только тот может одержать победу над злом.