Однако все обошлось благополучно. Ч. Дарвин сам продолжает трудиться над усовершенствованием своей теории о происхождении видов. Работе не видно конца. Каждая из задуманных глав разрастается в целый том. Вместе с тем его охватывают сомнения, он отодвигает время, "когда он падет бесконечно низко во мнении всех здравомыслящих натуралистов".
Ведь эти "здравомыслящие" (а их подавляющее большинство) твердо убеждены в неизменяемости видов. И ученый ищет доказательств, которые убедили бы всех. Порой он впадает в отчаяние. Вот строки из письма Гукеру: "Описав ряд форм как отдельные виды, я рвал рукопись, потом соединял их в один вид, опять рвал то, что написал, снова представлял их раздельными, потом снова соединенными в один вид (и такое случалось со мной), доходил до того, что, скрежеща зубами проклинал виды и спрашивал себя, за какой грех я так наказан". Снова и снова работа: изучение фактов, наблюдение, чтение литературы. Несмотря ни на что Дарвин не собирается бросать начатое дело: "Хоть мне предстоит больше пинков, чем пенсов, я не откажусь, если только позволит здоровье, от своего труда". Он приходит, наконец, к твердой уверенности, что избранный им путь - верен. Теперь только собрать все доводы в пользу новой теории, чтобы никто не смог обвинить его в предвзятости. Время идет, но Дарвин решил ничего не печатать, пока вся работа не будет закончена.
Друзья советуют ученому поторопиться - ведь его могут обогнать. Ответ его весьма характерен: "Я ненавижу саму идею писать ради приоритета, хотя, конечно, мне было бы досадно, если бы кто-нибудь напечатал мои теоретические взгляды раньше меня". Так оно и случилось... Дарвин довел свой обширный труд почти до половины (он никогда не увидел света), когда произошла довольно неприятная история. Натуралист А. Уоллес написал статью "О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа" и послал ее... Дарвину! В статье дана теория Дарвина в кратком изложении. Дарвин потрясен, в письме Лайелю он писал: "Ваши угрожающие слова, что меня предвосхитят, оправдались".
На помощь пришли друзья - Д. Гукер, крупнейший английский ботаник, и Ч. Лайел.ь, тот самый, книгу которого о геологии Дарвин изучал во время путешествия на "Бигле". Они помогли ученому выйти из тяжелого положения. Было решено (путем длительной переписки), что статья Уоллеса будет представлена в Линнеевское общество одновременно с главой о естественном отборе из "Очерка 1844 года" Ч, Дарвина. Решено было также дать копию письма американскому ботанику А. Грею, в котором Дарвин изложил свою теорию естественного отбора. Выяснилось, что сам Иолес вовсе не претендует на приоритет.
Все эти документы были прочитаны на заседании Общества вечером 1 июля 1858 г. Выступили только Лайель и Гукер, дискуссии не было. Члены Общества не осмелились ни на критику, ни на одобрение. Общество решило обсудить проблему, когда будет представлена более подробная ее разработка.
Гукер писал об этом заседании Дарвину: "Слушали с огромным интересом, но предмет был слишком нов и слишком опасен, и приверженцы старой школы не могли ринуться в бой невооруженными. После заседания вопрос обсуждался крайне взволнованно; позиция Лайеля и, в малой степени, пожалуй, моя, как его приспешника в этой операции, немного сдерживала почтенных сочленов, иначе они лавиной обрушились бы на Ваши положения".
Дарвин понял, что откладывать больше нельзя, и 20 июля 1858 г. засел за "Извлечения" из сочинения о видах. А уже 19 марта следующего года в дневнике появилась запись: "Начал пересмотр первых глав рукописи и закончил последнюю главу". Работал он не покладая рук, сомневаясь и не доверяя себе. Отдельные главы на проверку и отзыв он посылает Гукеру и Лайелю. В одном из писем Дарвин шутливо писал: "Ни один негр, даже под угрозой кнута не трудился так, как работал я, стремясь к абсолютной ясности изложения своих идей".
Решено было выпустить книгу у издателя Меррея. И опять опасения. Дарвин боится подвести издателя и настаивает на том, чтобы тот прочел хотя бы первые главы, прежде чем подписать договор. Издатель, прочтя отрывок из рукописи, назвал теорию такой же чепухой, как "если бы кто-нибудь предположил, что брак кролика с кочергой увенчается успехом". Договор все же был заключен.