Едва оправившись от болезней, он отправляется в новую экспедицию, он жаждет открытий, новых фактов, подтверждающих его правоту. В печати появляются лишь краткие научные сообщения. На упрек Русского географического общества Миклухо-Маклай отвечает: "Нельзя требовать, чтобы я путешествовал в странах малоизвестных и труднодоступных и писал бы одновременно целые тома! Это успеется потом".
А пока он считает необходимым познакомиться с папуасами других частей Новой Гвинеи, чтобы сравнить их с изученными уже жителями Берега Маклая. Далее, надо сравнить папуасов Новой Гвинеи с обитателями других островов Меланезии, с негритосами Филиппинских островов. И это не все. Миклухо-Маклай намерен выяснить, присутствует ли курчаво-волосая раса на Малаккском полуострове. Короче говоря, он пытается охватить проблему в целом, изучить всю меланезийскую расу, исследовать все разветвления этой расы в самых разных областях ее распространения. Своему другу Миклухо-Маклай писал, что ради этой цели готов на все,- "это не юношеское увлечение идеею, а глубокое сознание силы, которая во мне растет, несмотря на лихорадки..."
Для выполнения такой обширной программы ученому потребовалось еще десять лет. И снова неслыханные трудности, мужество и выдержка путешественника. Много раз он оказывался на краю гибели. Ко всем невзгодам добавлялись финансовые трудности. Русское географическое общество денег не высылало, ученый вынужден был занимать в долг.
...В 1882 г. Миклухо-Маклаю удалось, наконец, побывать на родине. Вскоре после приезда он впервые выступил перед русской публикой с докладом о своем путешествии. Географическое общество устроило торжественный прием отважному путешественнику. После приветствия П. П. Семенова-Тян-Шанского слово предоставили Миклухо-Маклаю. Когда стихли аплодисменты ("оглушительные и долго не смолкающие", как писал "Петербургский листок"), ученый сказал: "Милостивые государыни и милостивые государи! Через восемь дней, 8 октября исполнится двенадцать лет, как в этой же зале я сообщал господам членам Географического общества программу предполагаемых исследований на островах Тихого океана. Теперь, вернувшись, могу сказать, что исполнил обещание, мною данное Географическому обществу 8 октября 1870 года: сделать все, что будет в моих силах, чтобы предприятие не осталось без пользы для нации".
Далее последовал сжатый отчет о сделанном за эти годы в отдаленнейших уголках земного шара. Там, куда до него не ступала нога европейских ученых. В заключение Николай Николаевич выразил желание, чтобы его труды были изданы на русском языке, при содействии Русского географического общества.
Через посредство Русского географического общества знаменитому исследователю удалось уладить свои денежные дела. Он мог, наконец, расплатиться с долгами...
Туй, самый первый знакомый и друг Маклая
Русский ученый выступал с докладами в Берлине, Париже, Лондоне. Королевское Географическое общество Англии предложило издать его труды и согласно было взять на себя все расходы по экспедиции. Миклухо-Маклай ответил: "Я служу не только науке, но и своему отечеству".
Последующие годы жизни ученый посвятил обработке добытого материала. Он уже больше не путешествует, он женился, живет в Сиднее, приводит в порядок коллекции, дневники, записи, рисунки... Размышляет, как лучше расположить в книге материал. Он признавался, что вовсе не собирается публиковать описание своих путешествий, а даст только научные результаты. Но потом передумал. Решающую роль в этом сыграл Лев Николаевич Толстой, которому путешественник послал несколько своих статей.
Великий писатель ответил незамедлительно: "Вы первый несомненно опытом доказали, что человек везде человек, т. е. доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой. И вы доказали это подвигом истинного мужества, которое так редко встречается в нашем обществе, что люди нашего общества даже его и не понимают... Ради всего святого изложите с величайшей подробностью все ваши отношения человека с человеком, в которые вы вступили там с людьми. Не знаю, какой вклад в науку ту, которой вы служите, составят ваши коллекции и открытия, но ваш опыт общения с дикими составит эпоху в той науке, которой я служу,- в науке о том, как жить людям друг с другом. Напишите эту историю, и вы сослужите большую и хорошую службу человечеству. На вашем месте я бы описал подробно все свои похождения, отстранив все, кроме отношений с людьми".