- Женщина из города, о Мать, - ответила Сельна. - Та, что погибла в лесу, - добавила Марджо.
Они взошли на вторую ступень.
- Кто даст ей кровь? - спросила жрица.
- Она получит мою кровь, - сказала Сельна.
- И мою - тихим эхом откликнулась Марджо.
Они взошли на третью ступень, и жрица со своей темной сестрой встали. Жрица взяла тихую Дженну из рук Сельны и положила на трон. Марджо и Сельна стали рядом с ребенком.
Тогда жрица опустилась на колени и обвила свою длинную черную косу вокруг Дженны. Ее сестра по ту сторону трона сделала то же самое. Сельна и Марджо, тоже преклонив колени, протянули им свои руки ладонями вверх.
Жрица взяла серебряную булавку из ларца, приделанного к подлокотнику трона, и уколола запястье Сельны там, где пролегла голубая жилка. Сестра жрицы проделала то же самое с Марджо. Запястья воительниц соединили так, чтобы их кровь смешалась.
Затем жрица легонько уколола Дженну повыше пупка, сделав свободной рукой знак Сельне и Марджо, и они возложили соединенные руки на тельце ребенка.
Жрица и ее сестра прикрыли их руки своими косами.
- Кровь к крови, - нараспев произнесла жрица. - Жизнь к жизни.
Жительницы хейма отозвались ей раскатистым эхом.
- Как зовут дитя?
- Джо-ан-энна, - не сдержав улыбки, ответила Сельна.
Жрица громко повторила имя, а после нарекла ребенка другим, тайным именем на древнем языке - именем, которое будут знать только они четверо и сама Джо-ан-энна со временем.
- Аннуанна, - молвила жрица. Белая береза, вечно светлое дерево Богини.
- Аннуанна, - шепотом повторили все четверо.
Затем жрица и ее сестра распустили волосы и, соединив руки над коленопреклоненными приемными матерями и ребенком, произнесли заключительную молитву:
Во имя Той, что нас хранит,
Молитвам нашим внемля.
Во имя Той, что как гранит,
Тверда на наших землях.
Во имя Той, что на века
От века - будет свята.
Во имя Той, кого рука
Касалась Книги Света,
На жизненный свой путь
Благословенна будь.
Собравшиеся женщины повторили молитву звучным хором.
Сельна и Марджо встали рядом, и Сельна подняла ребенка высоко, чтобы все видели. От радостных криков женщин Дженна проснулась и расплакалась. Сельна не стала ее унимать, несмотря на сердитый взгляд жрицы. Воительница должна знать сызмала, что плачем ничего не добьешься.
* * *
В доме, во время пышного пира, девочку пустили вокруг стола, чтобы все могли ее рассмотреть. Из рук жрицы она перешла в объятия дородной Донии, взявшей ее привычно, "точно баранью ножку с вертела", как сердито проворчала Сельна на ухо Марджо. Дония передала девочку в крепкие руки воительниц. Они, смеясь, щекотали Дженне шейку, а одна из темных сестер подбросила ребенка в воздух. Дженна восторженно завизжала, но Сельна, гневно растолкав подруг, поймала ее сама.
- Ты что, ополоумела? - крикнула Сельна. - А если бы свет погас? Чьи руки поймали бы ее тогда?
Темная сестра Саммор со смехом пожала плечами.
- Это позднее материнство вконец задурило тебе голову, Сельна. Мы же в доме, и здесь нет облаков, которые могут закрыть луну. В хейме огни никогда не гаснут.
Ссльна, держа Дженну одной рукой, другой замахнулась на Саммор, но кто-то сзади удержал ее руку.
- Она права, Сельна, а ты нет, - сказала Марджо. - Ребенку ничего не грозит. Давайте выпьем вместе, помиримся и будем играть в прутья.
Но гнев Сельны не прошел, что было ей несвойственно, и она не заняла места в кругу сестер, когда они начали передавать друг другу прутья особым порядком - эта игра обучала навыкам владения мечом.
Поскольку Сельна не участвовала, Марджо тоже не могла играть - она сидела поодаль от сестры и дулась. Игра делалась все сложнее - по кругу пошел второй, третий и, наконец, четвертый пучок прутьев. Гибкие ивовые ветви так и мелькали в воздухе, переходя из рук в руки, и в трапезной настала полная тишина, только прутья щелкали по ладоням.
- Свет! - крикнул кто-то, и зрительницы за кругом весело подхватили этот крик. Сестра Саммор Амальда кивнула, и две стряпухи, сестры недавние и потому неразлучные, встали у факелов, освещающих круг.
Игра между тем шла без передышки, и прутья мелькали все быстрей. С самого начала никто еще ни разу не промахнулся. Свист прутьев в воздухе перемежался хлесткими ударами о ладони.
Тут оба факела внезапно сунули в ведра с водой, и темные сестры исчезли из круга. Круг уменьшился наполовину, и прутья со стуком попадали на пол. Кроме Марджо, сидевшей поодаль от погашенных факелов, в зале остались только те темные сестры, что следили за игрой, - на них падал свет из кухни.
Голос Амальды перечислил тех, кто упустил прутья.
- Домина, Катрона, Марна. - Потом она обернулась и сделала знак зажечь факелы заново.
Темные сестры вновь появились в освещенном кругу. Проигравшие Домина, Катрона и Марна со своими темными половинками отправились на кухню, чтобы выпить. Игра в прутья вызывала сильную жажду. Но тут Сельна, встав с ребенком у груди, сказала во всеуслышание:
- День был утомительный, милая Дженна, - пора нам на покой. Нынче ночью я не стану зажигать свет.
По кругу прошел тихий ропот. Не зажигать света значило отправить свою сестру обратно во тьму, а говорить об этом вслух и вовсе не пристало.
Марджо поджала губы, но промолчала и вышла из комнаты вслед за Сельной. Но Саммор сказала им вдогонку:
- Вспомни пословицу, Сельна: "Если твой язык обращается в нож, он может порезать тебе губы". - Ответа она не ждала, да и не получила его.
- Ты опозорила меня, - сказала тихо Марджо, когда они пришли к себе. Такого у нас еще не было. В чем дело, Сельна?
- Ни в чем. - Сельна уложила ребенка в люльку, оправив одеяльце, потрогала пальцем белые волосики и замурлыкала старую колыбельную песню. - Смотри, она уже спит.
- Я спрашиваю - что у нас с тобой не так? - Марджо склонилась над спящей малюткой. - Она и правда душечка.
- Вот видишь - у нас с тобой все хорошо. Мы обе ее любим.
- Как ты могла полюбить ее за такой короткий срок? Она пока что всего лишь воркующий кусочек мяса. Другое дело, когда она подрастет и станет сильной или слабой, веселой или печальной, умелой или красноречивой. А теперь за что... Марджо умолкла на полуслове, потому что Сельна задула свечу у кровати.
- Вот теперь у нас все совсем хорошо, сестра, - прошептала Сельна во тьму.
Она легла, остро чувствуя отсутствие Марджо - ведь с сестрой всегда можно было поболтать, посмеяться и пошутить перед сном. Повернувшнсь на бок, она задержала дыхание, слушая, как дышит дитя. Когда Сельна убедилась, что у девочки все благополучно, она испустила долгий прерывистый вздох и уснула сама.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
"Игра в прутья" дошла до нас в сильно искаженном виде. Сегодня в нее играют только девочки Верхних Долин, в то время как зрители за кругом, обычно мальчики, хором подпевают:
Эй, в кругу, шевелись, не зевай,
Ивовый меч лови-успевай!
Два концентрических круга играющих садятся на землю лицом друг к другу, с прутьями в руках. Прутья, некогда ивовые (это дерево больше не растет в Верхних Долинах, хотя остатки древней флоры доказывают, что тысячу лет назад ива произрастала там в изобилии), ныне делаются из пластика, гибкого и прочного одновременно. Под барабанный бой прутья передаются из рук в руки семь раз по часовой стрелке и семь обратно. Затем ими обмениваются из круга в круг, также на счет "семь". И, наконец, под все ускоряющуюся дробь и пение зрителей прутья передаются крест-накрест: сначала партнеру-визави, затем игроку справа от партнера. Прутья полагается ловить рукой, в которой держат меч, что сильно затрудняет игру для левшей. Девочка, уронившая прут, выбывает.