ВЫСОКИЙ. Но, но!
ХРОМОЙ. Да что я-то? Это же он.
ВЫСОКИЙ. Погоди-ка!
Открывает дверь сауны. Долго и пристально смотрит вниз.
ВЫСОКИЙ. Нет. Не может быть.
ХРОМОЙ. Ну и слава Богу, если ошибаюсь. Кто без греха. Но проверить всё-таки не мешает.
ВЫСОКИЙ. Излагай, излагай…
ХРОМОЙ. Испытать его надо. До самого донышка испытать.
ВЫСОКИЙ. Уж куда дальше-то?
ХРОМОЙ. Не скажи. Мы покуда только вокруг да около ходили — теперь самое время плоти коснуться… Рассудок затмить. По черным полям на край доски провести — да там, на самом краешке, и оставить на время! Вот тогда и узнаем, что у него на душе, у твоего Ионова.
ВЫСОКИЙ. А не жалко?
ХРОМОЙ. Как не жалко! Были бы слёзы — заплакал бы! Но что поделать: за истину надо платить. И потом: дело-то общее…
ВЫСОКИЙ. У нас — с тобой?
ХРОМОЙ. Конечно. Ну чего, в самом деле… Все свои. (Пауза).
ВЫСОКИЙ. Хорошо, вот он в твоей руке.
ХРОМОЙ. Ага!
ВЫСОКИЙ. Только чур не до смерти.
ХРОМОЙ. Обижаешь. Зачем он мне мёртвый-то? Сам же первый из него великомученника сделаешь! Нетушки, пускай живёт. Но так живёт, чтобы всё время умереть хотелось!
ВЫСОКИЙ. Конкретнее.
ХРОМОЙ. Что-нибудь придумаю… С фантазией, слава Богу, порядок!
ВЫСОКИЙ. Ты давай без экзотики.
ХРОМОЙ. Какая экзотика, что ты! я же не маньяк. Ну, с лёгким паром, коллега! Как говорится — следите за рекламой!
Вышагивает из сауны и пропадает в ночных облаках.
Сад. Чугунная ограда тонет в тумане. В шезлонге, у сервированного столика, пьёт чай Высокий. В кущах заливается соловей.
ВЫСОКИЙ. Надоел. (Соловей замолкает. Высокий, обращаясь в пространство). С чем пожаловал?
ХРОМОЙ (появляясь). Да так. Проходил мимо — дай, думаю, зайду. Давно не виделись.
ВЫСОКИЙ. Угощайся.
ХРОМОЙ. Спасибо, только что пообедал у себя. Кстати, решил прогуляться. Врачи рекомендуют после еды.
ВЫСОКИЙ. Садись.
ХРОМОЙ. Отчего же, присесть можно. Разговор не короткий.
ВЫСОКИЙ. Насчёт Ионова хлопочешь.
ХРОМОЙ. Увы.
ВЫСОКИЙ. Насквозь тебя вижу.
ХРОМОЙ. Так я ж весь как на ладони! Никаких вторых планов, раздвоений души… Простой, как жизнь.
ВЫСОКИЙ. К делу.
ХРОМОЙ. К делу. Заговорил Ионов-то…
ВЫСОКИЙ. Заговорил.
ХРОМОЙ. Ай-яй-яй. Неделю целую молчал, и вдруг: заговорил. И главное — как! Просто, можно сказать, поэт! Погибни, говорит, день, в который я родился! Так вот, сразу.
ВЫСОКИЙ. Не глухой, слышал.
ХРОМОЙ. Ещё бы! Пятый день смерти просит.
ВЫСОКИЙ. Но меня — не похулил.
ХРОМОЙ. Всё впереди.
ВЫСОКИЙ. Что ты с ним сделал?
ХРОМОЙ. Я? Помилуй! Даже странно… Состоялось коллективное решение…
ВЫСОКИЙ. Не паясничай. Что у него?
ХРОМОЙ. Проказа.
ВЫСОКИЙ. Звучит шаловливо.
ХРОМОЙ. Да и выглядит ничего себе. Взглянуть не желаешь?
ВЫСОКИЙ. Придёт время — взгляну.
ХРОМОЙ. Не откладывай на завтра… Зовёт он тебя. Обьясниться желает. Узнать: за что?
ВЫСОКИЙ. Вот я прямо сейчас всё брошу и побегу обьясняться.
ХРОМОЙ. Правильно. Они ему так и сказали.
ВЫСОКИЙ. Да, кстати! Откуда эти трое?
ХРОМОЙ. Которые вокруг сидят?
ВЫСОКИЙ. Да.
ХРОМОЙ. Это друзья его.
ВЫСОКИЙ. Друзья? Что-то не припоминаю…
ХРОМОЙ. Друзья детства. Не оставили в беде, пришли посочувствовать.
ВЫСОКИЙ. Твоя работа?
ХРОМОЙ. Моя.
ВЫСОКИЙ. Это провокация.
ХРОМОЙ. Что ты! Провокации разве такие бывают?
ВЫСОКИЙ. Провокация чистой воды! Вон его как трясёт от них! Того гляди, ударит.
ХРОМОЙ. Да, нервы у старика ни к чёрту. Пардон.
ВЫСОКИЙ. Твои люди кого хошь из себя выведут!
ХРОМОЙ. А что такое?
ВЫСОКИЙ. Что такое? А вот (указывая куда-то вниз) — долговязый этот каяться его зовёт! В чём ему каяться, Ионову?
ХРОМОЙ. В чём покаяться, у приличного человека всегда найдётся.
ВЫСОКИЙ. Софистика! Другой, жирный, рот ему затыкает, угрожает от моего имени… Где ты откопал этих сукиных детей?
ХРОМОЙ. Земля велика.
ВЫСОКИЙ. Но особенно третий старается, плешивый: на всё, говорит, Божий промысел! Он, говорит, и святым своим не доверяет, небеса ему и те нечисты… Это про меня-то. Смотри!
ХРОМОЙ. Не бери в голову. Утешает старика, как может.
ВЫСОКИЙ. Я им устрою утешение. Самозванцы! И ты тоже хорош: подсадку устроил! Как маленький, честное слово…
ХРОМОЙ. Причём тут возраст? Проверенная методика…
ВЫСОКИЙ. «Методика»… А Ионов — ни слова против меня. Ни словечка! И твоим спуску не даёт. Мне тут записали пару мест. Вот. Вы, говорит, сплетчики лжи! А? Каково?
ХРОМОЙ. Неплохо. А ещё он сказал им: «Я хотел бы состязаться с Богом». (Пауза). Тебе — не записали?
ВЫСОКИЙ. Как он сказал?
ХРОМОЙ (раздельно). «Я хотел бы — состязаться — с Богом». Я, говорит, завёл на него судебное дело. А то, говорит, что же получается?
ВЫСОКИЙ. Что?
ХРОМОЙ. Получается, говорит: нет пользы человеку в благоугождении Богу!
ВЫСОКИЙ. Это он сказал — или ты?
ХРОМОЙ. Он.
ВЫСОКИЙ. Нету пользы?
ХРОМОЙ. Говорит: нету.
ВЫСОКИЙ. Не врёшь?
ХРОМОЙ. Моя специальность — неприятная правда.
ВЫСОКИЙ. Когда он это сказал?
ХРОМОЙ. Сегодня в четырнадцать сорок три.
ВЫСОКИЙ. Мне не докладывали.
ХРОМОЙ. Распустил ты аппарат. Мне сразу доложили.
ВЫСОКИЙ. Что он ещё говорил?
ХРОМОЙ. Так… Всё больше вопросы задавал.
ВЫСОКИЙ. Кому?
ХРОМОЙ. Вообще. В пространство.
ВЫСОКИЙ. Например.
ХРОМОЙ. Например, спрашивал: почему беззаконные достигают старости и умирают в полноте сил своих, а праведник гниёт заживо? Неясно ему.
ВЫСОКИЙ. Ещё вопросы были?
ХРОМОЙ. В основном — этот.
ВЫСОКИЙ. И что, кто-нибудь ответил ему… из пространства?
ХРОМОЙ. Отвечали, но шёпотом. Ты, сказали, сначала думай, а потом говори.
ВЫСОКИЙ. Это — долговязый сказал?
ХРОМОЙ. Ага.
ВЫСОКИЙ. Хороший совет.
ХРОМОЙ. Невыполнимый, к сожалению. Языки-то ты всем дал, а мозгов… Что ж, так всю жизнь и молчать?
ВЫСОКИЙ. Не отвлекайся. Что остальные?
ХРОМОЙ. Жирный возмутился. Речь говорить начал, всё пепелище слюной забрызгал… Кричал: ложь это!
ВЫСОКИЙ. Да ну.
ХРОМОЙ. Ей-богу. Раз, кричал, гниёшь заживо, сволочь, значит — никакой не праведник ты! Поделом тебе!
ВЫСОКИЙ. Дурак.
ХРОМОЙ. С кадрами вообще беда.
ВЫСОКИЙ. А что плешивый?
ХРОМОЙ. Плешивый с другой стороны зашёл. Что, говорит, за удовольствие Вседержителю, что ты праведен?
ВЫСОКИЙ. Слушай, они там у тебя совсем распоясались!
ХРОМОЙ. Разве, говорит, может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому.
ВЫСОКИЙ. Он у тебя что: с философским образованием?
ХРОМОЙ. Нет. Просто демагог.
ВЫСОКИЙ. Мерзавцы. Все трое.
ХРОМОЙ. Это уж будьте покойны. Мерзее некуда. Да и четвёртый… (Пауза).
ВЫСОКИЙ. Эх, Ионов, Ионов, огорчил ты меня.
ХРОМОЙ. Чего уж так расстраиваться…
ВЫСОКИЙ. Пользы ему, видите ли… Хорош!
ХРОМОЙ. Все они там внизу хороши, если копнуть. Говорил я тебе: не надо было в шестой день работать! Отдохнул бы, как человек…
ВЫСОКИЙ. Это тоже был эксперимент.
ХРОМОЙ. Понимаю. Молодость… Человек — это звучит гордо, и всё такое… Звучит-то гордо, да выглядит отвратительно!
ВЫСОКИЙ. Лепил с себя.
ХРОМОЙ. Ну-у… Модель, кто спорит, совершенная. Но — глина… сопротивление материала… Ты им про вечное — а им особнячок отдай, детей верни, здоровье поправь. Кой им чёрт в этом здоровье, понять не могу! Мелочные людишки… Бог, можно сказать, с ними… Круглосуточно.
ВЫСОКИЙ. Не лезь копытами в душу.
ХРОМОЙ. Если обидел — извини.
ВЫСОКИЙ. Я могу обидеть. Меня — труднее. Итак! Провокаторов с пепелища убери. Сей же час убери, пока я их не испепелил. Эксперимент окончен.
ХРОМОЙ. Убрать дело нехитрое. (Плюёт вниз). Видишь, уже и след простыл… Только что-то не пойму я… А как же подопытный наш?