Бесплатно распространялись не только труды вольных каменщиков. По свидетельству современников Новиков ежегодно посылал духовным училищам, московским и губернским, в Университет и Академию в подарок из своей типографии книги самой разнообразной тематики. Бесплатная рассылка книг провинциальным семинариям стала одной из важнейших филантропических кампаний, проводимых Дружеским ученым обществом. К ноябрю 1782 г. будущие духовные пастыри и учителя получили в дар от московских масонов сотни учебных пособий и назидательных сочинений на сумму 3000 руб. [142]
Естественно, что новиковские типографии не могли выпускать книги исключительно на филантропических началах. Рентабельность всякой типографии достигается в первую очередь за счет успешной реализации ее продукции. Поэтому от Новикова — крупнейшего русского типографа-издателя второй половины XVIII в. — потребовались поистине титанические усилия для создания в стране книжного рынка, способного поглотить год от года возраставшие тиражи книг с новиковской маркой. Начинать приходилось почти с нуля. «За двадцать лет пред сим, — писал в 1802 г. Н. М. Карамзин, — были в Москве две книжные лавки, которые не продавали в год (книг) ни на десять тысяч рублей» [143]. Средняя стоимость однотомного издания без переплета по ценам того времени составляла около 70 коп. Следовательно, к моменту переезда Новикова в Москву здесь ежедневно продавалось не более 40–50 книг. Цифра весьма незначительная для города с многотысячным населением!
Трудная судьба выпала на долю пионеров книжной торговли в Москве. Первые успехи старого новиковского знакомца X. Л. Вевера обернулись для него в конце концов полным финансовым крахом. Все его книги пошли с торгов, и он до самой смерти в феврале 1781 г. так и не смог оправиться от этого удара. Преемник Вевера — переплетчик X. Ридигер — за пять лет заведования Университетской книжной лавкой приобрел у покупателей репутацию дельного и предприимчивого человека. Немалые доходы от занятий основной профессией позволяли ему успешно выходить из финансовых затруднений, однако продажа книг доставляла Ридигеру одни лишь хлопоты. Не удивительно, что согласие Новикова взять на себя торговлю университетскими изданиями встретило с его стороны самую активную поддержку. Вместе с лавкой и двумя торговыми палатками у Воскресенских ворот Ридигер передал Новикову в октябре 1779 г. 210 названий казенных книг на огромную сумму 48585 р. 86 к.[144].
Новый содержатель Университетской книжной лавки поставил дело на широкую ногу. «Он торговал книгами, — писал о Новикове Н. М. Карамзин, — как богатый голландский или английский купец торгует произведениями всех земель, то есть с умом, с догадкою, с дальновидным соображением»[145]. Стремясь сделать книгу непременным атрибутом быта соотечественников, постоянной спутницей их трудов и досуга, Новиков неутомимо изыскивал все новые и новые способы удешевить ее. Этой цели прежде всего служила разумная издательская политика, предполагавшая более или менее точное определение тиража книги в зависимости от ожидаемого на нее спроса. Не менее существенным элементом цены на книгу, поддающимся регулированию, являлось ее внешнее оформление. Новиков раз и навсегда отказался от издания роскошных фолиантов, непомерно дорогих и малодоступных покупателю среднего достатка. Скромные, изящные новиковские книжечки карманного формата (в восьмую долю листа), отпечатанные на дешевой бумаге отечественного производства четкими и красивыми шрифтами, как правило, без иллюстраций, резко повышавших цену, пришлись по вкусу и «по карману» читателям. «Вы благодарите меня за присылку „Древней Российской вивлиофики“, — писал Новиков в первые месяцы пребывания в Москве своему смоленскому корреспонденту, — но замечаете, что бумага не так хороша. Всего сделать вдруг нельзя. Я стараюсь особенно о том, чтобы книги пускать как можно дешевле и тем заохотить к чтению все сословия»[146]. Трезвый, пунктуальный учет всех мелочей, связанных с производством книги, позволил Новикову сохранить сравнительно низкие цены в годы резкого вздорожания типографских материалов.
144
Отдел письменных источников Государственного исторического музея СССР, ф. 1, оп. 1, д. 145, л. 1–5.