Политика Книна распространялась и на другие области Краины, вначале в САО Краине, а позже — в Республике Сербской Краине и никогда наоборот. Его руководство не особо советовалось с жителями других областей по принимаемым решениям. А в самом Книне сталкивались различные взаимоисключающие политические проекты, включая и концепции строительства сербской армии. Вариант превращения Территориальной обороны в сербскую армию, навязанный Книну Белградом, реализовался в других областях Краины без учета позиции Книна, который продвигал идею четнической армии как армии САО Краины (т. е. РСК), требуя от других городов Краины негласно согласиться с ней в расчете на то, что вариант с Территориальной обороной «провалится сам собой».
Главный город РСК, где базировались все государственные учреждения, как будто не понимал, что несет ответственность за происходящее в Краине, а особенно в самом Книне и Северной Далмации. А его правительство и военное командование обоснованно критиковали как столичное. По всей Краине расходилась информация об ошибках Книна и действиях, осложнявших положение сербов в Хорватии, так как многие необходимые решения правительства и Главного штаба САК запаздывали или не принимались вовсе. Игнорирование предложений и требований других областей Краины было частой практикой. Росло отчуждение Книна от других городов Краины, вызывало неприязнь к нему и к тем, кто в нем жил и работал: от него ожидали намного больше, чем он давал. На критику в столице отвечали высокомерным молчанием.
Поражение на Милевацком плато в июне 1992 года усилило крайне негативное отношение к Книну как к столице. Объективно Территориальная оборона (ТО) Книна оказалась неготовой отразить хорватский удар. Защищавшая Милевацкое плато 1-я бригада ТО состояла из книнян. Город ничего не сделал для оснащения и подготовки своей бригады для борьбы с хорватской армией. Поражение и огромные потери в личном составе и технике не заставили книнские власти принять меры по исправлению ситуации и осознать собственную ответственность. Скупщина общины Книн попыталась переложить всю вину на Главный штаб ТО РСК. Депутаты потребовали смещения генерала Милана Торбицы, хотя это и не входило в их компетенцию.
На всем протяжении существования САО Краины и РСК, Книн не особо волновали удары хорватской армии по другим областям РСК, он смотрел на это как нейтральный наблюдатель, готовый лишь на критику и осуждение. В ходе нападения на Равне Котаре в 1993 году, Бенковац запросил помощь от Книна. Столица не стала объявлять мобилизацию и не направила на так называемый бенковацкий фронт ни одного солдата. Это вызвало злобу и гнев по отношению к Книну.
До сих пор не понятно, почему в других городах и их окрестностях люди погибали, а в Книне текла совсем мирная жизнь, проводились соревнования и разные торжества. Когда во второй половине 1994 года и в 1995 году возникла угроза Книну со стороны Динарских гор и с направления Ливно — Грахово, то на его защиту перебрасывались части из других мест. Это вызвало недовольство властей многих общин, а также большинства бойцов. Уклонение книнян от помощи другим аукнулось нежеланием защищать сам Книн. Неприязнь к столице достигла пика в июле 1995 года. Падение Грахово и наступление хорватской армии от Грахово через Дерале к Стрмице вынудили Главный штаб срочно перебрасывать войска с других направлений на оборону Книна, в том числе и роту из бенковацкой бригады. Солдаты спрашивали — где книняне, почему они не защищают свой город? Не получив ответа, рота оставила позицию и потребовала возвращения под Бенковац. Ни приказы, ни уговоры не заставили солдат изменить свое решение.
Конечно, были перехлесты в критике и осуждении Книна. Но много было и оправданных упреков. Когда призывников из Краины отправляли на военную подготовку в Армию Югославии, то среди них почти не было юношей из Книна. На это бурно и гневно реагировали солдаты из других мест. Говорили о контрабанде и криминале, об освобождении книнян от воинского призыва и о снятии с военного учета за пачку марок. Отъезду военнообязанных в Сербию и за границу меньше всего препятствовали в Книне. Из общего числа бежавших из РСК военнообязанных, 35 % приходится на Книн.
Считалось, что большинство краинских призывников находились в СРЮ. Это было заблуждением. В СРЮ пребывали свыше 40 % всех военнообязанных из Книна, в то время как из общего числа военнообязанных, покинувших РСК — 37 %. В Республике Сербской — около 5 %. Остальные рассеялись по всему свету. Характерно и время оттока военнообязанными с территории Краины. Что касается всей территории РСК, то до 17 августа 1990 года Краину оставили 47 % уклонистов, до 22 января 1993 года — еще 40 %, а до конца 1994 года — еще 13 %. Затем выезд военнообязанных из РСК заметно снизился. Среди покинувших РСК до 17 августа 1990 года доля книнян достигала 54 %. В промежутке с 17 августа 1990 года по 22 января 1993 года, 35 % всех бежавших — из Книна. С 22 января 1993 года по конец 1994 года — еще 11 % уклонистов составили книняне. Для сравнения: 98 % всех уклонистов Кордуна уехали из РСК до 22 января 1993 года. До конца 1994 года уехали еще 2 %, а затем выезд практически прекратился.