Еще до прибытия военных и полицейских сил ООН руководству РСК стало ясно, что ситуация в Югославии сильно изменилась по сравнению со временем принятия плана Венса. Ключевым событием стало признание независимости Хорватии международным сообществом и ее принятие в ООН. Кроме того, прояснялась и судьба оставшихся территорий СФРЮ и будущее ЮНА. Из-за этих новых обстоятельств власти РСК считали нужным дополнить план Венса, до начала его действия, рядом новых гарантий, за которыми бы стояли, прежде всего, Сербия и Черногория. Попытка договориться с «узким» Президиумом СФРЮ и Слободаном Милошевичем не дала результатов. Речь шла об очевидном уклонении от рискованных обязательств.
Президиум СФРЮ назначил обсуждение «актуального вопроса, связанного с привлечением миротворческих сил ООН в Югославию», прошедшее с 31 января по 2 февраля 1992 года. На заседании было 27 участников (члены Президиума и высшие функционеры федерации, как и функционеры Сербии и Черногории, представители Боснии и Герцеговины, которые еще сотрудничали с Президиумом и представителями сербских краев). Бросилось в глава отсутствие Слободана Милошевича, но заместитель председателя Президиума Бранко Костич[82] объяснил это его «нездоровьем», как и отсутствие Момира Булатовича, председателя Президиума Черногории. Ключевые «миротворцы» и гаранты мнимо разболелись на те день-два, когда надо было согласовать подходы к вопросам размещения миротворческих сил ООН в Югославии. А различия были большими и — непреодолимыми. Белградский вариант с элементами отходного пути не принимало руководство Республики Сербской Краины. Уже стали известны разногласия между президентом Сербии и президентом РСК по вопросам привлечения миротворческих сил. Поэтому на заседании Президиума СФРЮ и отсутствовали «по болезни» Слободан Милошевич и Момир Булатович. Именно они были участниками всех переговоров с международными посредниками, включая и договор о приглашении миротворческих сил в Югославию. Так как Милошевич и Булатович практически все уже решили, то задачей Президиума СФРЮ и военного руководства было «сломить» Милана Бабича[83] и вынудить его принять договоренности или уйти с поста президента РСК.
Дальнейшие переговоры с международными посредниками шли между Сербией и Черногорией с одной стороны, и Хорватией с другой. От федерации в переговорах участвовало и военное руководство, которое необычным образом представлял Президиум СФРЮ. Из переговоров были исключены представители РСК и все остальные представители федерации. Сербия, Черногория и ЮНА выступали совместно, с заранее согласованных позиций. Неожиданное для сербов признание Хорватии как суверенного государства в ее административных границах давало ей право решать сербский вопрос, и она готова была на все для устранения РСК. Сербы опять попали в положение, в каком были до начала восстания усташески настроенного руководства Хорватии. Другой крупной проблемой стал непризнанный статус СФРЮ. Это влияло и на положение ЮНА, парализуя ее в случае неблагоприятного развития событий между Хорватией и РСК.
Руководство РСК обоснованно требовало устранить неясности в плане Венса до прихода миротворческих сил, стремясь предупредить последствия признания Хорватии и ожидаемого распада СФРЮ. На все аргументированные предупреждения президента РСК Милана Бабича, ему отвечали угрозами и уклончивыми объяснениями. Бранко Костич и Борисав Йович[84] выступали от имени Президиума СФРЮ, Сербии и Черногории, а от имени ЮНА генерал Благое Аджич[85]. За неимением лучшего важным аргументом стало наличие в Республике Сербской Краине избранной власти, из чего следовало то, что с ней будут считаться. При этом представители Белграда умалчивали об отсутствии признания РСК на международном уровне. Костич и Йович лишь повторяли: Президиум и СФР Югославия гарантируют, что РСК не будет обманута, и что план не требует коррекции.
А то, что вскоре не будет ни этого Президиума, ни СФРЮ — их не интересовало. К сожалению, время быстро показало, что опасения руководства РСК были полностью обоснованными. Спустя лишь несколько месяцев не стало СФРЮ, прекратила свое существование и ЮНА. Так исчезли главные гаранты безопасности РСК. Новое государство СРЮ в свою конституцию не включило механизмы защиты сербского народа в РСК (и вообще за пределами Сербии и Черногории).
«Узкий» Президиум СФРЮ, военное руководство и президенты Сербии и Черногории повели себя безответственно и недостойно. Столкнувшись с большими рисками, они начали отступать от собственных позиций, так как хорошо знали, что с распадом СФРЮ и ЮНА как ее армии исчезнут и все формальные гарантии сербам в РСК. Они как будто искренне верили, что ООН выполнит то, что не смогли ЮНА и СФРЮ. Поражение Милана Бабича было предупреждением, что Президиум СФРЮ, ЮНА и руководство Сербии и Черногории оставили сербский народ в РСК на произвол судьбы. Те, кто призвал и поднял сербский народ на восстание, поняли, что мир этого не примет. Избранный выход из разожженного ими же самими пожара оставлял им, независимо от судьбы народа РСК, возможность маневрировать на «внутренней» сцене. Создание третьей Югославии с теми, кто желает жить в ней, включая и РСК, на тот момент означало вступить в войну и вести ее до окончательной победы. Эту авантюру должны были оплатить задринские сербы, ведь Сербия и Черногория не хотели прямого участия в войне. Если бы они это открыто признали и искали решение, дававшее сербам в Хорватии минимальную безопасность, трагедия Краины была бы куда меньшей. Но официальные лидеры СРЮ, Сербии и Черногории ни тогда, ни потом не имели сил признать ошибки по отношению к сербам в Хорватии и Боснии и Герцеговине. Страх ответственности не позволил им предвидеть последствия. Это же касается и военного руководства, отстаивавшего те же подходы, что и Президиум СФРЮ, и президенты Сербии и Черногории. Цинично и его тогдашнее утверждение, что ЮНА «мирным путем» предотвратила геноцид сербов и гражданскую войну — а она длилась практически год. Такую нечестную линию ускоренно вел к концу генерал Благое Аджич как начальник Генштаба вооруженных сил и как исполняющий обязанности министра обороны СФРЮ. Оценку последующих поражений еще предстоит дать.
82
Бранко Костич (р. 1939) — черногорский и югославский политический деятель. В 1991–1992 годах — член Президиума СФРЮ от Черногории.
83
Милан Бабич (1956–2006) — первый президент РСК в 1991–1992 годах, до августа 1995 года — председатель СДП. В 2003 году обвинен МТБЮ в военных преступлениях. Пошел на сотрудничество с трибуналом, выступил свидетелем обвинения в процессах против С. Милошевича и М. Мартича. В 2004 году был приговорен к 13 годам заключения, вместо обещанных ему максимально 11 лет. 5 марта 2006 года повесился в тюрьме МТБЮ.
84
Борисав Йович (р. 1928) — югославский политик, близкий соратник Слободана Милошевича. В 1990–1992 годах — член Президиума СФРЮ от Сербии.
85
Благое Аджич (1932–2012) — генерал-полковник ЮНА, уроженец БиГ, последний начальник Генерального штаба ВС СФРЮ (1989–1992). В феврале — мае 1992 года — союзный секретарь (министр) обороны СФРЮ.