- Внешность обманчива.
- Вы похожи на белого зверька с апельсиновой головой.
- Таких не бывает.
- Знаю. Я вас придумал. Очень давно.
- У вас больное воображение, господин мечтатель.
Сообща они уничтожили фрукты и сыр.
- Вы, в самом деле, обжора.
- Это легкая разминка перед тем пиршеством, которое закатит Алена. Она обожает готовку.
- Ну что ж, подъем. Как говорят мои друзья вертолетчики: "Колеса в воздух!!!"
Арина встала, пижама сползла еще больше, вместе с плечом приоткрыв левую грудь почти до соска. Взявший грязные чашки Федор отвернулся, включил воду в мойке, спина его казалась очень напряженной. Через десять минут - какие сборы, не в поход же на неделю? Побросала в сумку: запасную футболку, зубную щетку, новую помаду со старым карандашом (оказывается, дома давно лежал и ждал своего момента подходящий по тону Аленин подарок), дезодорант и чистые трусики (это было ее своеобразной гордостью: безупречная чистота свежего нижнего белья). Девушка натянула видавшие виды джинсы, провела по волосам массажной щеткой и на секунду призадумалась возле платяного шкафа. Порылась на полках, достала розовую майку, за ненадобностью та провалялась лет пять, не меньше и единственный светлый джемпер.
- Я готова.
Он смотрел на нее сверху вниз неодобрительно и сурово.
- В чем дело?
Мгновенно вспыхнула Арина.
- Этот лохматый джинсовый ужас собирается вальсировать при свечах?
- Что? Мне Вася сказал...
Федор легко коснулся ее щеки указательным пальцем.
- Тсс. Бабушку разбудите. Допускаю, что Вася или не в курсе, или по простоте душевной путает фрак с ватником. Запланирован романтический вечер, так что, сударыня, бальное платье и атласные туфельки вам совершенно необходимы.
Арина сердито топнула ногой.
- Что за чушь!
- И верно. Я тороплю события. У нас еще уйма времени. Будет карета, драгоценности и кружева...
- С вами все в порядке?
Тихо, но свирепо спросила девушка. И Федор ответил с подкупающей искренностью.
- Разумеется, нет.
Спор прервала Елена Львовна, холодно подытожив:
- До свидания.
- Нас гонят? Мы не гордые. Мы уйдем.
Он протянул руку, и в его большой ладони совершенно утонула узкая кисть Арины.
- Вперед!
У подъезда стоял потрепанный газик.
- Ага! И в это безобразие я должна была грузиться в бальном платье?
Съязвила девушка.
- Нет, но телега по путникам. Вышли бы вы, мадемуазель в шелках и парче, и стоял бы здесь тогда...
- Катафалк.
- Вот маленькая язва. Лучше скажите, где в вашем городишке приличные продуктовые магазины.
- Возле рынка и в центре.
- Мадемуазель желает ананасов к шампанскому?
- Мадемуазель равнодушна и к тому и к другому.
- А зеленые яблоки вы уплетали за обе щеки.
- Яблоки большие и зеленые моя слабость.
- Запомним.
Он провернул ключ, газик тихо тронулся с места.
- Не против музыки?
- Смотря какой. Если меня собираются родной попсой потчевать, категорически отказываюсь.
- Вот и славно. Будем слушать мою кассету.
Из динамика полились первые аккорды.
- Сойдет?
- Любовная тема из "Крестного отца". Вы попали в десятку сэр. Мой любимый фильм и одна из самых любимых мелодий.
- Видите, я не безнадежен. И если меня пообтесать.
- Это вряд ли. Где удастся подобрать инструмент, который не затупится о вашу шкуру?
Федор засмеялся. Они как раз остановились под светофором, красные отблески зажглись на лобовом стекле, крупная львиная голова Федора отражалась в нем точно в заколдованном зеркале с ореолом огней в волосах. Или то была царская корона? Арина шумно вздохнула, понимая, что теперь Федора не удастся "стереть" из памяти простым волевым усилием. И тот о ком она думала, ласково похлопал ее по обтянутой джинсами коленке.
- У вас вдруг личико стало таким печальным.
Арина без шапки (ее и варежки она рассовала по вместительным карманам куртки) взъерошила волосы, сердито тряхнула головой и соврала.
- Я не привыкла уезжать из дома по вечерам. Старушку нельзя оставить.
- Все в полном порядке, за Елену Львовну мне поручились очень солидные люди.
- Солидные, в смысле надежные? Так? Они еще сохранились?
- Их очень мало. Один такой вымирающий экземпляр перед вами.
Забили покупками четыре огромных пакета. Федор немного в них порылся, поудобнее пристраивая на задних сиденьях.
- Да уж. Тут на голодную роту спецназовцев, а не на вечернюю трапезу и завтрак шестерым горожанам.
- Думаете, не хватит?
Подразнил он ее. К даче, точнее к высоченному уютному коттеджу, притворяющемуся ей, они подъехали минут через двадцать. Федор просигналил SOS (три длинных, три коротких, три длинных гудка). Ворота открыл престарелый, но ловкий и подвижный дед по прозвищу Басмач, постоянно живущий на даче и выполняющий много разных обязанностей: сторожа, садовника, привратника, а главное кормильца той стаи, которую завела Марина, питающая слабость к зверюшкам. На снег горохом высыпали и заскакали, затанцевали вокруг машины штук семь-восемь разномастных и разнокалиберных псов. В основном дворняжки, плюс парочка упитанных щенков, меховых колобков. В ответ на немой вопрос, просто написанный на лице Арины, Федор хмыкнул и вздохнул, а потом покрутил пальцем у виска. Басмач закрыл ворота, поздоровался.
- Здравствуй, уважаемый. Поздно ты, однако. Все уже ели-ели. Хозяин в бане.
- С женой?
- С другом. Поют что-то. Жены чай пьют и плачут.
- ?
- Кошку жалеют.
- ?
- Родить никак не может. Вопит, как человек.
Басмач сморщился и покачал головой. Федор постановил.
- Разберемся. Отгони машину, дед.
Сцапал все четыре пакета.
- Пойдемте, Арина.
Она осторожно выбралась из газика, тотчас оказавшись в середине своры, в эпицентре мохнатой бури. Псы дружелюбно ее приветствовали, виляли хвостами, лезли друг другу на спины, каждый хотел, чтобы именно его погладили, и оттирал товарищей. Окруженная пестрой лавиной, высматривая место, а, не ставя ногу абы как, обязательно на щенка угодишь, Арина продвигалась вслед за Федором. Он, впрочем, далеко не удалялся. Стоял на дорожке, поджидал, наслаждаясь сценой, и посмеивался.
- Надеялся, они вас съедят, и мне не придется делиться яблоками, увы-увы.
- Меня любят собаки. Даже незнакомые и злые.
Просто сказала Арина.
- Трудно было не заметить. Ко мне они так никогда не ласкаются.
- Редкая девушка, однако.
Усмехнулся Басмач, влезая в разговор припозднившихся гостей. Добавил серьезно.
- Добрая и чистая. Пес он душу видит, не шкурку.
Федор возмутился.
- Мораль: я исчадие ада, приволокнувшееся за непорочным созданьем. Ну, спасибо, дед.
- Ты, уважаемый, сам как они. Большой пес, страшный.
- День открытий, ей-богу.
- Они тебя не любят, но уважают.
- Так ты, дед, поэтому меня уважаемым зовешь?
- Нет.
Все более запутывающийся диалог перебил женский крик.
- Феденька!
На крыльцо вырвалось из дома видение в образе двухметровой тощей прекрасной дамы. Разумеется, она оказалась голубоглазой блондинкой.
- Феденька, она умирает.
- Кошка?
- Да. Изаура.
Федор поставил пакеты на пол в кухне, глянул в прихожую, там, в высокой коробке, на клетчатом одеяле билось черное тельце. По тому, какие простые, но четкие вопросы он начал задавать, Арина решила, что без специального образования дело не обошлось. Психолог? Мент? Марина являла собой типичный образчик красотки в полу истерике. Чего-то добиться от нее было проблематично.
- Это чужой мне город, пойми. Я у вас не знаю никого. Частные ветеринары есть? Лучше знакомые? Ну?
- Петрович, но он уехал куда-то, уехал.
Марина ударилась в слезы. Федор, продолжая полу обнимать ее за плечи, обратился к Арине.
- Любите кошек, Лорелея?
- Да. Хотя собак больше.
- Я так и подумал.
Он достал из кармана расстегнутого пальто телефон и набрал справочную. Потом позвонил еще в пару мест. Что-то черкнул в блокноте, перехватив Аринин взгляд, пояснил.