- Спокойной ночи.
- И вам того же.
Широкая спина мелькнула в дверном проеме, мягкие шаги проглотила ковровая дорожка, издалека донесся вздох задвигаемой двери.
- Вот и все. Все. Все. Все.
Арина разыскала тапочки, на всякий случай, чтобы ни хозяев, ни Алену с Васей не смешить, из вредности свернулась клубочком в кресле и провалилась в беспокойный сон.
- Он придет пить утренний кофе и разбудит! И пусть ему будет стыдно!
- Как тебе не стыдно!
Прогромыхала Алена.
- Полный дом диванов! В гостиной все с вечера готово. Ну ладно, мы чумовые, поем себе и поем, подумали, может ты с Федором где-нибудь... разговариваешь, блин, а он как завалился спать, так и дрыхнет себе. В кровати между прочим, а ты как беженка, палки-елки. Вася, неси ее в гостиную!
Алена обняла подружку, прижала к мощной груди, чмокнула в висок.
- Не, я тоже, свинья порядочная, развлекаюсь себе, а о тебе не подумала, Вася, пшел сам знаешь куда, ты лишний на этом диване, иди-иди. Клево поет Сашкина жена! И сколько песен знает, не поверишь, мы перепели целую сотню. Не, классно, Санек устроился, молодец. Вася, дай еще один плед, ну, не гуди, ради Бога, дай и все. Ага. Спасибо. Прикинь, как все здорово. Верно же? Да ты спишь!
Аленин гул окутал и успокоил. Рина, благодарно улыбнулась и отключилась на самом деле, без притворства. Тут ей показалось, что Василий похлопывает по плечу и шепчет.
- Подъем, красавица.
Показалось. Арина закрыла глаза.
- Вот, соня. Вставай. Пол седьмого уже.
- ?
Вася бесцеремонно извлек девушку из-под кучи пледов. Алена сладко вздохнула и перевернулась на левый бок. Камин давным-давно потух. В комнате было темно. На другом диване угадывались спящие в обнимку, один плед на двоих, хозяева. В углу сиротливо мерзла гитара.
- Топай на кухню.
Арина, хромая, нога затекла, выбралась в холл, на свет не божий, а электрический, отвратительно режущий глаза. В кухне царил полу порядок: стол пуст и чист, грязная посуда горой в мойке.
- Кофе?
- Кофе.
Василий оторвался от тарелки, встал, немного поухаживал, намазал маслом пару свежих тостов. Налил ароматную дымящуюся жидкость в керамическую чашку.
- Ешь ананасы, рябчики жуй.
Остатки фруктов, подогретая курица, сыр - что еще человеку для счастья нужно? Василий облизнул жирный палец, сыто причмокнул, перехватив Аринин взгляд смутился, пожал плечами, мол, невоспитанный, согласен, даже стыдно чуть-чуть, ну и что? Спохватившись, хлопнул себя по лбу.
- Блин! Не выспался, зараза, хреново соображаю, чуть не забыл. Мы с хозяином встали, как два придурка, в пять утра. Покурили, потрепались. Спустился Федор, свеженький из душа, выпил с нами чаю. Передал тебе, вот, держи.
Арина взяла не надписанный конверт, не распечатывая, сунула в задний карман джинсов.
- Спасибо.
Вчерашняя тоска подняла ядовитую голову, заглянула в глаза.
- Ты, может тоже не против душа? Наверху. И чистое полотенце в стопке на тумбочке. Вот, живут люди, тумбочки у них в ванных, цветочки. Я пойду машину прогрею, позвоню кой-куда, так что минут двадцать у тебя есть, в запасе, но не телись.
Послушная девочка нырнула в освежающий ледяной поток, вылезла из ванной, завернулась в громадное махровое полотенце. Заботливая хозяйка, действительно приготовила их целую стопку: аккуратно сложенных, благоухающих, размерами больше напоминающих простыни. Черные с золотой отделкой стены, несколько зеркал, интерьер поражал своей вычурностью, действовал Арине на нервы. Она спустилась вниз, не обнаружив Василия, уделила кошке пять минут: налила молока в фирменную красную мисочку, погладила, спросила как дела. Изаура вместо ответа потерлась головой об ногу и галопом унеслась к запищавшим младенцам. Но скучать не пришлось, Василий просунул голову в дверь с требованием немедленно грузиться и лететь, лететь, лететь. От крыльца к воротам бежали свежие по свежему снегу следы.
- Федор уехал.
Вспомнила она. Василий торопил, махал рукой. Арина побежала к машине. Псы не провожали гостей, видно грелись или не считали нужным, один-единственный любимец Басмача плясал перед ним, путался в ногах. Старик распахнул ворота, долго смотрел вслед. Арина вывернулась на сиденье, чтобы бросить последний взгляд на дом, где вчера вела себя так бессовестно... Обниматься и целоваться с едва знакомым мужчиной! Она ли это была? Басмач все стоял неподвижно. Невысокая черная фигурка. Арине показалось, что он улыбнулся. Так ли это? Уже не разберешь. Далеко. Еще дальше. Совсем далеко. Старик превратился в пятнышко. В крошечную точку. Потом и вовсе исчез.
- Держи.
Василий передал, вернее, небрежно бросил на колени Арине, небольшой пакет. Девушка зашуршала им, любопытствуя. И сердито вскинулась, обнаружив продукты.
- Это еще, что за штучки!?
- Сыр, кусочек курицы, тосты. Голодать тебе, что ли на работе.
- Василий, ты очумел. Ну, кто так делает, а?
- Да ладно тебе. Прекрати.
Неловкое молчание затянулось. Прищурившись, Арина вбирала в себя полоску дороги с почетной гвардией заснеженных елок выстроившихся, плечом к плечу по обеим сторонам пути. Низко нависающее небо пенилось грязно-серыми комковатыми облаками. Широкоплечие красавцы в пятнистых бело-зеленых мундирах печально кивали головами, сочувствуя Арине. Свет фар выхватывал из предутренней темноты очередной поворот, покосившийся забор заброшенного жилья, одинокого путника... Арина поразилась своей отчужденности, в другое время она пожалела бы человека, попросила Василия притормозить и подбросить, раз уж по пути, все равно по пути, по какому только? И с кем? И кому? Ухаб подбросил их так, что лязгнули зубы. Арина пискнула и вернулась из глупого философского отступления обратно, в теплый полумрак кабины, к негромкой музыке (Василий слушал исключительно "Русское радио", но щадил чувства спутницы, включив приемник совсем тихо), к молчаливому водителю и запаху... Боже, к тому самому запаху! Не может быть. Арина спросила как можно небрежнее.
- Чем надушился, господин доктор?
- А? Ах, да. Позаимствовал у хозяйского друга каплю одеколона или туалетной воды, черт ее знает чего, даже названия не запомнил. Клевый такой флакончик в виде гранаты, представляешь?
Арина ущипнула себя, со всей силы, и подчеркнуто равнодушно хмыкнула. Поощренный ее вопросом водитель пустился в разглагольствования о мужской косметике. Молчание вздохнуло и умерло, раздавленное многословием. И, слава Богу, ни к чему не обязывающий треп отвлек девушку от собственных ледяных колючих мыслей.
За воскресными переживаниями Арина совершенно забыла о собственной метаморфозе. Коллег ее апельсиновая голова и столь же яркие губы повергли в шоковое состояние. Разумеется, перечницы остались недовольны, раскритиковали ее "вульгарный" вид, ну и что с того? Арина держала спину стрункой, рутинная работа горела в руках, нераспечатанный конверт жег попку. Местные представители фауны - двуногие самцы, Ариной неожиданно заинтересовались. Пока она балансировала под потолком - поливала цветы, в кабинет заходили по делам, естественно, все до единого вышеупомянутые особи. Чтоб их. Да что б им. Семен Петрович даже предложил руку, как опору, помог спрыгнуть на пол. Динозаврихи расфыркались. Оно и понятно, тишайший пенсионер в ловеласах не числился, дамским угодником не слыл и никогда за подобным непотребством замечен не был. Арина поблагодарила его улыбкой и небрежным кивком. Семен Петрович расцвел, выпятил грудь и предложил поставить чай. Дамы растеклись по своим столам, закатывая глаза в ужасе. Рушились устои, опровергались азы, менялись местами полюса. Глухой к переживаниям коллег бухгалтер отправился за водой. Позвонила Алена.
- Привет, обломок средневековья!!! В доме четыре спальни... Четыре! А она со мной завалилась.