- Теперь мы в нейтральной зоне. Хочешь кофе?
- Нет.
- А бутерброд?
Арина взяла его ладонь и прижала к пылающему лбу.
- Мне страшно.
В его ответном взгляде пряталась улыбка.
- Трусишь, малышка?
- Да.
- Не стоит. Хуже, чем было, уже не будет. Верь мне.
Она попыталась бодро кивнуть, но вышло не слишком правдиво. И что с того? Федор углубился в чтение. Левой рукой, впрочем, он полу обнимал растерянную девушку. Арине казалось, что он тяготится выбранной ролью. Она чувствовала подступающую к горлу панику и близкие слезы. Через несколько минут скучающий рыцарь поднялся.
- Пожалуй, таки выпью кофейку. Не передумала?
- Нет.
- Я скоро вернусь.
Арина проводила взглядом неторопливо скользящую широкоплечую фигуру. Подтолкнула пальцем брошенный на опустевшем сидении журнал. Вздохнула.
- В первый раз за границу?
Ласково поинтересовался пожилой сосед в сером костюме.
- Заметно?
- Вы нервничаете.
Его русский язык был правильным, но чуткое ухо девушки уловило некую чужеродность интонации.
- Вы немец?
- Браво, фройлен. Вы раскрыли шпиона. Как догадались?
Он протянул ей руку.
- Микаэль.
- Арина.
- Признавайтесь, что меня выдало?
Хитрые глаза насмешливо блестели за стеклами. Тонкие губы подрагивали. Пальцы отбивали барабанную дробь на спинке жесткого кресла.
- Легкий акцент, может быть.
- Вы сами не уверены?
Арина согласилась.
- Да. Видите ли, Микаэль, я, действительно, крайне нервничаю.
Он уточнил весело.
- А почему именно немец?
- Так ведь в Германию летим.
- Вы поклонница дедуктивного метода?
- Увы. С ним знакома лишь по книгам господина Конан Дойля.
- Шерлоку Холмсу я предпочитаю Эркюля Пуаро.
Арину заинтересовал разговор. Она устроилась поудобнее и ответила начитанному немцу.
- Мне из всех знаменитых литературных сыщиков больше других нравился комиссар Мегре. Но лишь до поры до времени. Примерно месяц, как я стала преданной поклонницей господина Эраста Фандорина.
- А кто автор?
- Борис Акунин.
- Русский?
- В некотором роде.
- Как это?
- Акунин его псевдоним. На самом деле у писателя грузинская фамилия, извините, забыла. Но, судя по тому, как замечательно он пишет, думает автор по-русски.
Немец возразил.
- Грузин и есть грузин. Даже если станет писать по-японски.
Спор свернул на новые рельсы и продолжался до объявления посадки. Федор давно уже вернулся и внимательно слушал высокоумное препирательство. Было видно, что немец поражен эрудицией соперницы, каждый удачный выпад он отмечал похвалой. А в самом конце импровизированного диспута заявил.
- У вас прекрасная память, фройлен Арина. И вы умеете анализировать. Мы замечательно провели время. Вот моя визитка, звоните. Буду рад составить вам и вашему спутнику компанию, ежели вы соберетесь посмотреть на исторические места. Или в оперу, например.
Арина не глядя, протянула прямоугольник картона Федору. И поблагодарила собеседника.
- И вам спасибо, господин Микаэль.
Мужчины кивнули друг другу. Немец подхватил небольшой серый чемоданчик и направился к выходу на посадку. Федор, рассматривающий визитку, присвистнул.
- Ничего себе!
- Что такое?
- Взгляни, кого ты очаровала, Лорелея.
- Я не умею читать по-немецки.
- Он барон и профессор медицины.
- Не может быть.
Неожиданно Федор чмокнул Арину в макушку.
- Всегда подозревал, что у меня исключительный вкус.
Это не было сказкой. Две операции и болезненные разработки. От некоторых лекарств Арину бесконечно тошнило. Нога чесалась. Но жесткие будни были раскрашены улыбками врачей и медсестер, ирреальной чистотой клиники, и самое главное, цветами. Гер Микаэль присылал их корзинами. А два раза в неделю появлялся сам. С клубникой, альбомами художников и тонкой, все понимающей улыбкой. Однажды, соскучившаяся по родному языку девушка не удержалась и позвонила знатоку русской литературы. Она намеревалась долго объясняться, кто такая, заготовила короткий спич, а он и не пригодился.
- Фройлен Арина? Очень-очень рад. Нет, забыть вас совершенно невозможно.
Арина смутилась и обрадовалась, что внимательный профессор не видит ее порозовевших от удовольствия щек. Тем же вечером господин барон заехал в первый раз. С небольшой коробкой конфет и букетом фиалок.
- Как романтично.
Восхитилась Арина.
- Разумеется.
Ответил профессор.
- А как могло быть иначе? Больных полагается баловать, не так ли?
Однажды Арина услышала от него.
- Мне не доводилось общаться с русскими барышнями, которые знают наизусть своих классиков в таком количестве!
- Вы мне льстите, Микаэль.
- У вас ум старой профессорши и личико ее внучки. Поразительно! Просто фантастика!!!
Арина краснела. А немец спрашивал заинтриговано.
- Ведь вы излагаете свои собственные мысли. Я заметил. Как столько разных идей помещается в вашей очаровательной головке?
- Не так уж много в ней хранится, например, я не знаю ни одного иностранного языка.
- Совсем?
- Английский, очень плохо. Хелп ми. И все в таком духе.
- А другие изъяны?
- Не играю на музыкальных инструментах. Не пою.
Они сидели в парке на скамье. Вернее, на скамье располагался профессор. Арину пока возили в кресле.
- Если бы я был моложе лет на тридцать, непременно влюбился бы до сумасшествия. Вы мужественная и умная девочка.
Арина вздернула подбородок и рассмеялась. Золотые колокольчике в ее голосе рассыпали огненные искры. Обожание старого профессора наполняло ее странным озорством и уверенностью в себе. Она не отдавала отчета в том, что замечательно похорошела. Просто радовалась жизни, лукавым и умным беседам с Микаэлем. Старательно лечилась и ждала. Каждый день ждала Федора. Он оставил ее в клинике, познакомился с врачами, расплатился и исчез через неделю.
- Прости, малышка, дела.
Перезванивал раз в три дня. Коротко расспрашивал и отключался. Но как чувствовать себя заброшенной, если твоя палата напоминает ботанический сад? Если умнейший человек радуется беседам с тобой, а персонал благоговеет перед ним. Врачи раскланивались с Микаэлем, как простые священники с самим папой римским.
- Вы медицинское светило?
Микаэль замахал руками.
- Скромничаете?
- Капельку.
И оба залились смехом.
- Вы невероятная девушка, Арина. Искренняя и сильная. Я вас обожаю.
Галантно поцеловал ее руку, ненадолго задержал в своей. С сожалением отпустил.
- Седина в бороду, бес в ребро. Так у вас говорят?
- Верно. Только бороды, дорогой профессор, у вас как раз и нет!
Их недолгие вечерние беседы невероятно повысили престиж русской пациентки. Самые строгие медсестры смотрели на нее, точно на кинозвезду.
Арина нашла себя в этих играх ума. Ее парадоксальные суждения и горький юмор приобрели новую силу. Вот чего ей всегда не хватало - заинтересованной публики. И в самом деле, что за прелесть постоянно рассуждать вслух, для себя самой? А видеть восторг в глазах умного человека? Было от чего потерять голову. Однако Микаэль не давал ей почивать на лаврах, умел вовремя огорошить каверзным вопросом.
- Софист!
Кипятилась девушка.
- Истинный софист!
- Возражайте по существу, дорогая. А не переходите на личности. Кстати, как дела с ногой?
- Вы все знаете лучше меня. Доктор Нейман проговорился, что вы звоните ему каждое утро и интересуетесь моим состоянием.
- Болтун - находка для шпиона!
- Как много поговорок вы знаете. Потрясающе.
- У меня способности к языкам.
- Тогда ответьте на вопрос двоечника.
- И?
- Почему здесь все говорят очень мягко, мелодично. Я была, простите, иного мнения о немецком.
- Милая моя девочка, вы же знаете, что в любом языке существуют диалекты. Берлинский, например, действительно покажется вам несколько отрывистым, суховатым. А что касается здешнего - Дюссельдорфского, он напевный. Ла-ла-ла. Ля-ля-ля.