- Вы смотрите на часы. Пора?
- Да. Увы. Могу я на прощание тоже проявить любопытство?
- Прошу вас.
Микаэль склонился к Арине.
- Рисунки! Герр Нейман пробалтывается не только вам.
- А, ерунда.
Отмахнулась Арина.
- Я не смотрю телевизор. Свободного времени масса. Вот и вспомнила детское увлечение.
- Вы работаете карандашом?
- Ручкой, фломастерами. Иногда помогаю пальцами.
Она изобразила, что слюнявит указательный и старательно трет лист. Высунув кончик языка от усердия.
- Позволите взглянуть?
- Конечно, только не относитесь к моему время провождению серьезно! Идет?
- По рукам!
И они поехали к корпусу.
- Но это очень интересно, Арина!
- А, бросьте! Я видела настоящую живопись, слава Богу. Моя мазня просто способ расслабиться.
Микаэль перелистывал рисунки. В основном цветочная тема, благо за натурщиками никуда ходить не приходилось. Новые букеты поступали чуть не каждый день.
- Почему эта орхидея такая злая?
- Плохое настроение. Мое плохое настроение.
Арина посмотрела на хищный цветок, испещренный пугающими силуэтами. И вытянула лист из руки профессора.
- Ради Бога, Микаэль. Я знаю себе цену. Не хватало только угодить в наивные художники.
- Но это, действительно, хорошо.
Арина вспомнила картину, выполненную дочерью Федора, и поскучнела.
- Не льстите мне, я уже сержусь.
Отшвырнула стопку изрисованной бумаги прочь. Отвернулась. Сухая твердая ладонь оперирующего хирурга чуть коснулась ее плеча.
- Раз вы так относитесь к своему... баловству, может подарите мне пару рисунков?
- Да, забирайте все.
- Я ведь так и поступлю.
- Пожалуйста.
- Действительно можно?
Арина уставилась на профессора. Издевается что ли? Но не обнаружила и тени усмешки.
- Берите. Я не знала, чем вас обрадовать, отблагодарить за цветы, внимание... А тут, такая удача привалила.
Микаэль поцеловал ее пальцы и встал.
- Мне, решительно, пора. Увы.
Рисунки он бережно держал у груди.
- Как дела, малышка?
- Замечательно, спасибо.
- Я говорил с твоим врачом. Он считает, что на следующей неделе тебя можно выписать. Я не смогу тебя забрать, к сожалению. В клинике дадут сопровождение до аэропорта, а у нас встретят. Пойдет?
- Да, Федор, конечно.
- Что так вяло отвечаешь? Обиделась?
Арина ответила со скрытой в голосе ухмылкой.
- Слегка.
- Говорят, ты уже можешь стоять?
- Учусь ходить с тростью.
- Все подживает?
- Да.
- Видишь, я выполняю обещания.
- Вижу.
- Говорят также, что ты не скучаешь в одиночестве.
- Ты имеешь в виду профессора Микаэля?
- Этот старый хрыч часто навещает мою девочку?
- Он не старый хрыч.
Арине стало грустно. Беспричинная ревность Федора показалась отвратительной. Но тут послышался смешок. Резкий и колючий.
- Ты пьян?
- Слегка.
- Ты же не пьешь!
- Очень редко. Не грузись.
Она предпочла промолчать. Но в предгрозовой паузе проскочила молния. С большим трудом Арина сосредоточилась на дальнейшем разговоре, заставив себя не обращать внимания на нетрезвые нотки, проскальзывающие в речи любимого человека. В конце то концов, с какой стати она обижается на Федора? Кто она ему, чтобы диктовать условия? Директор фирмы?
- Давай завязывать, малышка. Я позвоню в субботу.
- Лучше в воскресенье.
Горько пошутила девушка. И прикусила губу, чтобы не заплакать. Федор подковырки не заметил.
- В воскресенье, так в воскресенье. Пока!
И отключился. В последнее мгновение Арина расслышала женский смех. Трубка выпала у нее из руки. Абсурд ситуации делал положение безвыходным. Обязана. Целиком и полностью обязана! Каждый день пребывания в клинике, каждая процедура, уж не говоря о такой мелочи, как билеты, питание, книги и бумага - стоит недешево. И эти деньги принадлежат мужчине. Вот в чем правда. Доктор Нейман обещал, что вскоре она сможет ходить почти нормально. От участи калеки ее избавила щедрость Федора. Но что было причиной? Жалость? Одна лишь жалость? Господи! Уязвленная и несчастная девушка попыталась рассуждать здраво. Он ничего не обещал, никогда. Просто помог. А теперь потихоньку исчезает из ее жизни? Что ж, имеет полное право. Она постарается отпустить его легко и с благодарностью за помощь. Чтобы он запомнил Арину улыбающейся и осчастливленной его участием. А если это будет слишком больно? Она сумеет вытерпеть. Не самая бесхребетная девочка в мире все таки. Паскудная память мгновенно подбросила картинку. Щека Федора на ее бедре. Влажные губы улыбаются. Зачем? Зачем это было в ее жизни?
Расстроенный профессор проводил Арину сам. Преподнес в подарок шикарную черную трость с набалдашником из слоновой кости, инкрустированной золотом и эмалью. Сказал тихо.
- Светские львицы, посещавшие скачки, любили такие штучки. Было очень модно сто лет назад.
Арина откинулась на сиденье и ответила.
- Я ужасающе несовременна? Спасибо, Микаэль.
Он ласково и коротко похлопал ее по ладони.
- Надеюсь, вы избавитесь от палки через месяц.
До аэропорта доехали на коричневом мерседесе господина барона. Время от времени Арина перехватывала грустную улыбку профессора. Вот кто будет по ней скучать! Что-то невысказанное, нежное и прекрасное струилось мимо и исчезало за сценой. Арина благодарила судьбу за нечаянный подарок и любовалась окрестностями. Сказочно-кукольный облик улиц поражал воображение. Для провинциальной русской девушки, выросшей в доме с видом на помойку, все казалось почти чудом. И сияющие тротуары, и невероятно аккуратные лужайки перед домиками.
- Почему вы улыбаетесь, дорогая? Радуетесь, что вскоре избавитесь от моей назойливой опеки?
- Очень смешно.
- ...
- Два месяца промелькнули, как одно мгновение.
- Это так.
Арина вопросительно посмотрела в умные глаза. Микаэль держался молодцом, но странный блеск выдавал сдерживаемые слезы. Господи! Да кто она такая, чтобы из-за нее переживал Врач? Мастер? На Маргариту явно не тянет. За фасадом интеллектуального великолепия прячется маленькая несчастная девочка из трущоб. Ни капли королевской крови. Легко ли быть умной плебейкой?
- Очень привязался к вам, дорогая. Разлука меня пугает.
- Жизнь состоит из разлук.
- Вы любите ЕГО?
В голосе сквозило неодобрение. И чем Федор не угодил? Вздохнула, поняла, что притворяться не стоит, и кивнула так резко, что едва голова не слетела с плеч. Жест получился излишне экспрессивным, сценическим сверх меры, ну да - что наша жизнь, как не подмостки?! Шекспира с его гениальным сравнением не переплюнешь.
- Вот мои координаты, интернетовский адрес, телефоны, здесь больше, чем указано в визитке. На всякий случай, дорогая. А, вдруг, внезапно понадобится помощь одного престарелого глупого врача. И я тут, как тут. Готов услужить.
Арина взяла листочек, убрала в блокнот. Руки дрожали. С чего бы интересно?! Она знала, что могла бы быть счастлива рядом с этим умным человеком, и проблема даже не в годах, которые их разделяют. Отнюдь. Она отдавала себе отчет в том, что Микаэль интересуется ее мыслями по разным поводам. Ему не безразличны ее литературные пристрастия, и он не считает придурью томик Достоевского на прикроватной тумбочке.
- Мне так жаль.
Он тонко и хитро подмигнул.
- Стоит только позвонить.
- И что сказать?
- И сказать, Микаэль, пожалуйста, приезжайте за мной. И я, как дрессированный пес, бегом, даже в Сибирь!
Они шутили, это было ясно даже и ежу.
- Мне бесконечно грустно, дорогая. Я слишком стар, и слишком поздно встретил вас, русский писатель сказал бы о родстве душ. Так?
- Так.
- Я пришлю подарок на Рождество. Черкните свои координаты, пожалуйста.
Она выполнила просьбу, нацарапав кривым почерком несколько строчек в его записной книжке.