Мы сворачиваем вправо на Спрингфилд-стрит. Улица застроена не полностью, и дома стоят далеко друг от друга. На некоторых участках висят объявления о продаже. Многие здания еще только строятся: в темноте видны их смутные силуэты – длинные, хрупкие остовы на фоне безграничного простора.
Мы подъезжаем к полностью достроенному двухэтажному дому. Я разглядываю фасад, стараясь запомнить, как он выглядит снаружи. Ночью сложно различить детали, но стены, кажется, розовато-оранжевого цвета. Я обращаю внимание на номер – 3258, – желтые латунные цифры возле бирюзовой двери.
На пороге нас встречает смуглая женщина средних лет в форме горничной. У нас есть горничная? Я не заметила ее в предыдущем сне, но в этом нет ничего странного. Неудивительно и то, что горничная, судя по всему, родом из какой-то испаноязычной страны – возможно, из Мексики, как и многие другие жители Колорадо. В Денвере почти нет азиатов и негров. Я ничего не знаю о домашней прислуге, но готова поспорить, что белая женщина вряд ли возьмется за такую работу. Только от полного отчаяния.
И все-таки я разочарована. Дело тут даже не в том, что мое воображение изобрело горничную. Дом у нас большой и находится в престижном районе, так что понятное дело – без прислуги не обойтись. Просто мне хочется быть чуть более демократичным и порядочным человеком. Если бы я наняла горничную в реальном мире, я бы точно разрешила ей носить обычную одежду – тем более по вечерам, когда она остается присмотреть за детьми!
– Все прошло хорошо, Альма? – спрашивает Ларс.
– Sí, senor. Todo estaba bien. Спят, как los angels[1].
Альма достает из шкафа пальто, набрасывает его на плечи и поднимает с пола большую сумку. Из верхнего кармана сумки торчит женский журнал «Ванидадес».
– Уже поздно. – Ларс открывает портмоне. – Рико за тобой заедет?
– Sí, вы подъезжали к дому, я позвонила.
Она застегивает пальто и открывает дверь.
– Подожди его здесь, – предлагаю я. Не знаю, как мне нужно себя вести, но нельзя же выставлять бедную женщину на мороз.
Она качает головой:
– Eso está bien, senora. Все хорошо, Рико скоро приедет. А свежий воздух – это полезно.
– Доброй ночи, – говорит Ларс, протягивая Альме несколько купюр. – До понедельника.
– Buenas noches, senor, senora. Спокойной ночи, хороших выходных.
Вечер подошел к концу, но сон продолжается. Мы с Ларсом убираем свои пальто в шкаф и смотрим из окна гостиной, как Альма садится в подъехавшую машину. Ларс выключает свет, и я с трудом сдерживаю зевоту. Он ласково прикасается к моему плечу:
– Ложись спать. Я проверю, как там дети.
Отправляюсь в нашу зеленую спальню и прохожу прямо в ванную. В шкафчике справа над раковиной есть все, что нужно для вечернего туалета. Детское масло, чтобы стереть тушь, увлажняющее мыло для умывания. Специальный ночной крем под названием «Источник молодости», который Фрида обнаружила несколько лет назад в одном магазинчике. Я попробовала этот крем по ее рекомендации и с тех пор жить без него не могу. Кажется, будто косметику в этом шкафчике я выбирала собственноручно. Скорее всего, так оно и было.
Я аккуратно вешаю зеленое платье в шкаф и надеваю ночную сорочку, спрятанную в высоком комоде орехового дерева. Забираюсь под одеяло и жду Ларса.
– Все хорошо? – спрашиваю, когда он возвращается.
– Спят, как сурки.
Он улыбается и заходит в ванную, закрыв за собой дверь.
Я не знаю, что делать. Уже поздно, и от выпитого вина меня клонит в сон, но я решительно отказываюсь закрывать глаза здесь, в воображаемом мире. Если я их закрою, то проснусь у себя дома. И пропущу все, что могло бы произойти во сне.
Нетрудно догадаться, что у меня совсем небогатая личная жизнь: с осени 1954 года всех моих редких любовников можно пересчитать по пальцам одной руки. После того, что случилось (или, правильнее сказать, не случилось) между мной и Ларсом, я махнула рукой на романтические отношения. Я отозвала свое объявление из газеты. Отказывала друзьям, предлагавшим познакомить меня с каким-нибудь славным парнем. Если в наш магазин заглядывал симпатичный покупатель без золотого кольца на безымянном пальце, я встречала его вежливой улыбкой, помогала найти нужную книгу и без сожалений прощалась. Я говорила себе, что все это совершенно неважно. Больше никаких боевых действий на личном фронте.
Несколько раз – на вечеринке или в баре с друзьями – мне подворачивался шанс для быстрой и необременительной интрижки. И я позволяла себя соблазнить. Скажу честно: за прошедшие годы у меня была пара случайных связей. Физическое влечение и много алкоголя – ничего серьезного. Я никогда не пыталась встретиться с этими мужчинами снова. Я больше не хотела выйти замуж.