– Добираться до Форзацев. Есть шанс, что они перебросят нас в Тайную библиотеку, – решила Тилли. – Значит, нам в конец пьесы. Наверно, просто пройдём её сюжет и будем надеяться, что в реальном мире протечёт не очень много времени. Или Орландо успеет что-нибудь придумать.
Они огляделись, пытаясь понять, в каком именно месте пьесы оказались. Деревья обступали их достаточно плотно, отчего поляна имела несколько таинственный, но отнюдь не гнетущий вид, точно затерянный островок. Стволы стояли, увитые теми самыми лианами, и вся эта зелень была сплошь усыпана немыслимым каскадом из прелестнейших цветов нежных пастельных оттенков. Могло даже показаться, будто среди пышных крон протянулись гирлянды с подсветкой, но когда Тилли приблизилась, стало понятно, что это просто вечернее солнце так эффектно поблёскивает на листьях. Под ногами шуршала ярко-зелёная мягкая трава, а лёгкие дуновения свежего ветерка доносили пение птиц. В воздухе почему-то пахло ирисками и костром.
Хотя попали сюда ребята не то чтобы очень приятным образом, обстановка как нельзя лучше располагала к спокойному созерцанию. Оскар ткнул Тилли локтем и, приложив палец к губам, указал на едва заметный просвет между деревьями совсем недалеко от того места, где они стояли.
Ребята юркнули в него и притаились. На противоположных краях поляны показались два персонажа, грациозно двинулись навстречу друг другу и остановились посередине прогалины. Один, невысокий, в землистого цвета одеждах и венке из хворостинок на мелких плотных кудрях, другая – миниатюрная белокурая красавица с волосами до того лёгкими, что они так и парили вокруг её головы, точно облако сахарной ваты; впрочем, и платье – какие-то полоски воздушного тюля – тоже, скорее, окутывало красавицу, чем, собственно, сидело на ней.
Оба маленьких персонажа двигались с такой странной точностью и лёгкостью, словно были совершенно невесомы и их собственные тела нисколько их не отягощали; и всё же, несмотря на красоту, они отчего-то вселяли тревогу. Тилли подсознательно уже боялась этих героев, хотя и не могла оторвать от них взгляда.
Персонажи стали обходить поляну кругом, всё так же лицом к лицу, и завели беседу, но Тилли и Оскар не могли их слышать.
– Чего они там? – шёпотом спросил Оскар.
– Наверное, парень – это Пак, – ответила Тилли, указывая на кудрявого в венке. – Мы же в школе проходили, помнишь?
– Я помню только, что там кого-то превратили в осла, если честно, – признался Оскар. – И я уж точно никогда не представлял себе фей такими…
– Красивыми, – подсказала Тилли.
– Странными, – поправил Оскар. – Вот опять это слово. О, смотри, ещё кто-то идёт.
Он указал на дальний край поляны, где из-за деревьев показалась высокая стройная фигура мужчины, одетого в накидку из листьев. На голове у него блеснул тончайший золотой ободок. За ним следовали эльфы поменьше, размером с Пака и фею-облачко. Навстречу ему на поляну выступила дама такого же высокого роста, тоже со свитой. На ней было платье зелёного шёлка, и, поскольку зрительно оно сливалось с травой под её ногами, сказать, где кончается дама и начинается лес, было совершенно невозможно.
– Надменная! К чему луна свела нас?[6] – провозгласил высокий эльф, и слова без всяких усилий с его стороны легко донеслись до ребят в засаде.
– Ревнивец Оберон! Бегите, эльфы! От ложа и от встреч с ним отвлеклась я, – откликнулась дама и жестом указала феям вокруг, что они уходят.
– Стой, шалая! Иль я тебе не муж? – подступил к ней высокий.
Тилли вскинула бровь и быстро глянула на Оскара.
– Раз так, тебе жена я, – откликнулась дама, и след надменной улыбки промелькнул на её губах. – Мне ж известно, что улетел из царства фей ты тайно…
– Они что, враги? – запутался Оскар. – Я думал, они супруги. Совсем ничего не помню.
– Супруги, супруги, – принялась объяснять Тилли. – Ну, вроде того. Не думаю, что феи женятся так же, как люди, но, в общем, они как бы вместе. В отношениях. Короче, Оберон типа самый плохой. Он велит Паку околдовать Титанию, и в итоге она влюбляется в Основу.
– Того ткача, которого превращают в осла! – подхватил Оскар. – Точно, начинает вспоминаться. Вот серьёзно, напиши я на литературе сочинение, в котором кого-то зовут Основа и его превращают в осла, меня бы за гения, как Шекспира, не считали. И вообще-то это нечестно! Ты хоть можешь себе представить лицо миссис Уэббер, если бы я кого-то назвал Основой? Эти великие просто творят, что хо…
– Оскар, тихо, – шикнула на него Тилли, глядя, как Титания и Оберон с надменными полуулыбками на лицах сходятся всё ближе и осыпают друг друга обвинениями, периодически взмахивая руками.
6
У. Шекспир. «Сон в Иванову ночь», акт 2, сцена 1. (