Сочинение аббата Баррюэля, очевидца Великой французской революции 1789 г., «Волтерианцы, или История о якобинцах, открывающая все противу христианские злоумышления и таинства масонских лож, имеющих влияние на все Европейские державы» (1805–1809, пер. П. Домогатского) объясняло происхождение и весь ход революции, а также возведение на эшафот Людовика XVI происками и деятельностью франкмасонских лож. Через несколько лет, в 1816 г., вышла книга Карла фон Плуменека «Влияние истинного свободного каменьщичества во всеобщее благо государств, обнаруженное и доказанное из истинной цели первоначального его установления (основания)», направленная в защиту масонского ордена.
Литература по этике, а также христианские наставления своими нравоучениями были близки педагогике. Особое место во всей этой литературе уделялось проповеди нравственности.
В первой половине XIX в. не утихал спор о начале просвещения на Руси. Одни считали, что просвещение стало распространяться со времени реформ Петра I, другие связывали его с принятием христианства на Руси и считали, что развивать его необходимо на религиозно-нравственной основе.
Обозреватель литературы за 1835 г. упрекал воспитанника Московской практической академии Лукутина за то, что он в своей «Речи о постепенном образовании в России» начало образования отнес ко времени Петра Великого, в то время как «первый шаг к образованию был сделан Россиею в одно время с принятием христианства и даже ранее, нежели во многих других Европейских государствах»{32}.
В Москве была издана книга «О всенародном распространении грамотности в России на религиозно-нравственном основании», вероятно, написанная кем-то из слявянофилов. Цензура разрешила напечатать ее в 1849 г. 2-м изданием тиражом 12 тыс. экз. При этом из работы были исключены отдельные места: «рассказ о том, как два брата-князя сделали своих крестьян свободными хлебопашцами, за исключением нескольких семейств, которых нравственность и домовитость еще не довольно надежны, чтобы они могли жить без отеческой опеки»; отрывок, в котором князья давали «отчет в исполнении своей обязанности как помещиков», о создании школы, «в которой одинаково воспитывались и могут воспитываться все, от великих князей до простолюдина»; «рассуждение о всенародной грамотности», взгляды самого автора: «Впрочем, несправедливо было бы думать, что я, защищая всенародное распространение церковной грамотности… и притом не иначе как на религиозно-нравственном основании, хочу отодвигать народ в понятиях его в X и XII века, тогда как развертывается новая жизнь и появились новые потребности в гражданском обществе… сколько бы ни было их [школ], я уверен, что число их ничтожно в сравнении с потребностями общего населения помещичьих имений. Пройдет лет 10, 15, много 20, и помещичьи крестьяне далеко отстанут в образовании от свободных хлебопашцев, крестьян государственных и удельных. А кто будет этому виною, как не сами помещики? На них-то будет лежать ответственность пред правительством и пред лицом того, чьею неисповедимою волею возложена на них обязанность заботиться о благе этих людей»{33}.
Книги по педагогике и просвещению составили около 3,5 % всей вышедшей литературы. К ним отнесены книги о нравственном и физическом воспитании, о воспитании домашнем и общественном, о роли труда, единственная книга о воскресном обучении на фабриках в Москве. Сюда же причислены и речи, произнесенные преподавателями и воспитанниками на торжественных заседаниях в учебных заведениях, которые отражали в том или ином виде учебный процесс. Они составили большую часть всех книг по педагогике и просвещению.
В первой половине XIX в. вышло около 14,5 % книг по истории, более половины которых были посвящены русской истории. Повышенному интересу к истории способствовала деятельность Московского университета, Общества истории и древностей российских, Румянцевского кружка, ученых, сплотившихся вокруг Архива иностранных дел.
Из книг по всеобщей истории наиболее часто печаталась история Франции, Греции, Римской империи. Своими лекциями Т. Н. Грановский пробудил интерес к истории средневековой Европы. За исторической литературой цензура должна была внимательно следить, чтобы не пропустить крамолу. Цензор М. Т. Каченовский 20 марта 1836 г. в отзыве на книгу «Введение во всеобщую историю» писал: «Господствующая в ней мысль есть переход человечества от рабства к свободе, понимаемой сочинителем в смысле, весьма соблазнительном и превратном… Франция представляется образцом демократии и страною, предназначенною довершить в мире всеобщее преобразование» {34}.
По всеобщей истории издавались такие книги, как «Таблицы хронологические, объемлющие все части всемирной истории из года в год от сотворения мира до XIX столетия» Ж. Блера (Т. 1–2. 1835). Переводчик этой книги князь Иван Голицын дополнил ее. Он довел хронологию событий по русской истории до вступления на престол Александра I, составил алфавитный указатель достопамятных происшествий и указатель времени основания и конца древних и новых государств.
Война с Турцией вызвала к жизни около 20 исследований по истории Турции. Российское правительство попыталось ограничить их издание. Министр иностранных дел К. В. Нессельроде не разрешил издавать в 1849 г. «по разным политическим соображениям» «Историческое обозрение Турции» Н. Всеволожского{35}, Постоянным спросом читателей пользовалась биографическая литература. В 1814 г. имелось «пять разных изданий жизни графа Суворова-Рымникского, четыре жизни князя Кутузова-Смоленского; два издания похода Наполеона в Россию… все книги печатаны были в одно почти и то же время у разных книгопродавцев»{36}. Книги эти были невысокого научного уровня. В основном они переписывались из иностранных изданий. В 1814 г. в Московский цензурный комитет обратился книгопродавец Заикин с жалобой на то, что напечатанная им в Петербурге книга «Дух Наполеона Бонапарта» вышла в Москве на средства книгопродавца Немова под названием «Характер Наполеона, или Дух и свойства Наполеона». Выяснилось, что автор, студент Гольтенов, ставший кандидатом Московского университета, еще до войны 1812 г. передал свою рукопись для печатания одному из книгопродавцев, но она так и не увидела света. Тогда он уже после 1812 г., сделав некоторые дополнения, отдал рукопись книгопродавцу Немову, который и напечатал ее на свои средства в 1813 г. Источниками для написания книги Гольтенову послужили «Исторические письма о Франции», «Наполеон и народ французский», «Вот каков Бонапарте», журнальные и публичные известия{37}.
В первой половине XIX в. курс русской истории выделяется из всеобщей истории в самостоятельный. Широким изучением источников русской истории и их публикацией занимались кружок Румянцева, Общество истории и древностей российских. Прекрасно подготовленные публикации исторических памятников с комментариями были сделаны К. Ф. Калайдовичем, Р. Ф. Тимковским, П. М. Строевым, М. П. Погодиным. П. А. Муханов опубликовал в 1835 г. «Рукопись Жолкевского. Начало и успех Московской войны в царствование Его Величества Короля Сигизмунда III, под начальством его милости пана Станислава Жолкевско-го, Воеводы Киевского, напольного коронного гетмана» по двум спискам: один принадлежал библиотеке Залусских, вошедшей в состав Публичной библиотеки, другой, переписанный с собственноручных записок Жолкевского, был найден в Польше. При книге были план и вид Смоленска и портрет князя М. В. Скопина-Шуйского, срисованный с живописного изображения XVII в.
Н. В. Калачов издал на основе своей диссертации о «Русской Правде» ее текст по четырем спискам и «Исследование о «Русской Правде» (1849). Он же начал издавать журнал «Архив историко-юридических сведений о России» (1850).
Исторические памятники служили источником для издания их адаптированных вариантов, а также очерков, рассказов, повестей, романов. Например, Н. Головин издал «Сказание о побоище Великого князя Дмитрия Иоанновича Донского с нечестивым царем Мамаем и с бесчисленными татары на Дону, на реке Непрядве, на поле Куликовом, 1380 г. 8 сентября» (1835). Он назвал книгу сочинением XV столетия, но не указал источников. В примечаниях он сообщил, что тела Пересвета и Осляби, героев Куликовской битвы, привезены в Москву, что гробница их найдена в Старом Симонове, в трапезной церкви Рождества, в слободке близ Симонова монастыря.