К сожалению, арендная плата взлетела до небес, а выручка от продаж за ней не поспевала, поэтому у Лиз появилась привычка прятаться, когда он заходил. Она более-менее справлялась с выплатами: просто пользовалась возможностью, предоставленной ей временем и пространством. Еще она за глаза звала беднягу Мефистофелем, что было не очень вежливо.
– Простите, мистер Меффо, она только что отошла, – Нина надеялась, что грохот падающих книг послужил достаточным предупреждением. Однажды Лиз была занята с покупателем и не смогла вовремя спрятаться, поэтому ей пришлось заплатить ренту вовремя.
Мистер Меффо вздохнул. Он был неплохим человеком, просто хорошим бизнесменом.
– Не могли бы вы попросить, чтобы она мне позвонила? Вы опаздываете с оплатой.
Нина кивнула и улыбнулась, радуясь, что одета как профессионал. Лиз говорила, что они должны выглядеть успешно, а то мистеру Меффо, чего доброго, придет в голову расторгнуть договор.
– Уверена, она помнит, мистер Меффо. Последнее время мы так заняты с посетителями.
Он оглядел пустой магазин.
– Неужели?
– О да, перед вашим приходом здесь была такая толкучка.
– Серьезно? – удивился он, с сомнением посмотрел на Нину и вздохнул: – Что ж, тогда передайте Лиз, что я поспрашивал и нашел людей, заинтересованных в покупке вашего помещения, и эта сделка кажется весьма привлекательной. Быть арендодателем не так весело, как кажется.
Нина ничего не ответила, поскольку никогда и не считала, что быть арендодателем весело.
Он ушел, а Нина ждала еще десять-двадцать минут, пока Лиз не выглянула наконец из кабинета.
– Ушел?
Нина кивнула:
– Ты должна оплатить аренду.
– Я не могу, – ответила Лиз.
– Ты должна, – настаивала Нина.
– Я не могу, – повторила Лиз.
Тогда Нина воскликнула голосом Дадли Справедливого:
– Я оплачу аренду!
– О мой герой! – вздохнула Лиз, и они вернулись к работе.
Некоторое время спустя Нина наконец позвонила матери. Ей приходилось внимательно следить за временем, чтобы улучить тот момент, когда мама возьмет трубку, что бывало редко. Кэндис Хилл выросла в австралийской глуши 1980-х, когда, по слухам, женщины сияли, мужчины разбойничали и ни у кого из них не было мобильников. И теперь она, ничуть не колеблясь, отключала свой.
– Я не хочу, чтобы меня было слишком просто найти, дорогая, – говорила она, как будто того, что она находится за тридевять земель, было недостаточно.
Нина решила, что в семь утра по китайскому времени у нее должно получиться, поэтому зашла в кабинет магазина незадолго до наступления четырех, когда старшеклассники придут листать комиксы и переглядываться друг с другом через полки. Гудки тянулись, и Нина уже готова была оставить саркастическое сообщение, когда мама взяла трубку.
Конечно, благодаря современным технологиям ее голос звучал так, словно она находилась через дорогу.
– Доброе утро, солнце! – прокричала Кэндис, как часто делала. – Все хорошо?
– Ну, можно и так сказать, – ответила Нина.
– Что я могу для тебя сделать, любовь моя? Мне через час нужно быть на работе. Выкладывай, – сделала она заказ по-китайски, выполняя, как обычно, несколько задач одновременно.
– Уильям Рейнольдс умер.
Повисла пауза, потом послышался мамин выдох. Но она все же попыталась сделать вид, будто не понимает, о чем речь.
– Прости, кто?
– Мой отец, Уильям Рейнольдс.
Кэндис слышала, что Нина в ярости, но ее это не смутило – такой уж она родилась.
– Ах, этот Уильям Рейнольдс! Да… Я надеялась, ты никогда о нем не узнаешь.
Вот за это Нина и любила мать. Та лгала и выдумывала напропалую, но, когда ее уличали, просто признавала поражение и двигалась дальше. Казалось, ей не свойственны ни стыд, ни сожаление.
Но какие бы достоинства ни были ей присущи, Нину это не смягчило:
– Вот я и не знала, так, может, просветишь? Почему, ради всего святого, ты не сказала, что у меня есть отец? Ты ведь знала, что я гадала, кто он. Почему решила, что это хорошая идея – не давать нам видеться? У меня есть сестры с братом!
– Правда? Как мило.
Голос Нины поднялся на октаву.
– Мам, в одном городе со мной живет с десяток родственников! Представь, сколько дней рождений и других детских праздников я пропустила!
Мама засмеялась:
– Тебе не нужны были товарищи по играм, ты прекрасно обходилась без них. Ценность других людей преувеличена.