– Да. Такие как я – единственные, кто может творить её здесь в том, первозданном виде.
– Твоя самоуверенность меня раздражает, отец.
– Правда? Досадно. Даже не знаю, что больше раздражает меня: моя самоуверенность или то, что ты моё дитя.
Тень скривилась.
– Долго ты будешь меня преследовать? – спросил Сен-Жермен.
– Ты должен вернуться обратно. И я сделаю всё, чтобы ты спал и никогда не просыпался.
Сен-Жермен ловко извернулся и схватил Тень за шею. Глаза волшебника поменяли цвет. Жёлтый и фиолетовый.
– Ты что, думаешь, можешь спокойно угрожать мне?
Тень замигала в его руках, на лице её появилась белая маска.
– Великий Безликий, так ты себя называешь? Глупое нерождённое дитя! Я задушу тебя своими руками.
Тень вцепилась в Сен-Жермена и попыталась поцарапать его когтями. В этот самый момент прогремел выстрел. Сен-Жермен взвыл, схватился за своё лицо и повалился на землю. Несколько людей приближались к Тени, Сен-Жермен кричал и барахтался в луже собственной крови: пуля угодила ему прямиком в левый глаз. Ему нужно было немедленно переместиться отсюда, но рядом не было зеркальных поверхностей. Тень с удовольствием наблюдала за мучениями Сен-Жермена.
Граф из последних сил попытался сконцентрировать взгляд оставшегося глаза на отражении в луже крови, и ему удалось.
Великий Безликий выбрал удачное место для ловушки – без отражающих поверхностей, однако кровь Сен-Жермена сама по себе могла послужить зеркалом, чего Безликий не предусмотрел. Сен-Жермен провалился под землю. Чёрный Человек хмыкнул, после чего отправился вслед за другими людьми прочь с Монмартрского холма. Париж вновь был в огне. Париж вновь пил кровь тех, кто заслужил своё бессмертие.
А что касалось Сен-Жермена, ему нужно было время затаиться.
***
Молодой человек стоял возле витрины магазина и с интересом разглядывал выставленных на ней кукол. Колокольчик над дверью дёрнулся. Из-за двери высунулся мужчина с растрёпанными волосами цвета вороньего крыла, в смешном ночном колпаке и с чёрной повязкой на правом глазу.
– Доброе утро, – приветливо сказал он.
Юноша учтиво поклонился.
– Доброе утро, господин.
– Что привело вас к моей лавке в такую рань?
Юноша почесал затылок и стал переминаться с ноги на ногу.
– По правде говоря, я тут просто мимо проходил… Ваша лавка находится у этой красивой башни, и я заметил её первой. А потом увидел этих удивительных кукол, никогда таких не встречал… По правде сказать, я совсем недавно прибыл в Нюрнберг…
Мужчина смерил гостя взглядом, полным скепсиса.
– Голоден?
– Я. Ну. Это…
– Я дважды не предлагаю, – он махнул рукой, – пойдём, угощу тебя.
– С… спасибо господин.
Кукольная лавка внутри была удивительной. На полках стояло множество игрушек, в основном марионеток, и кукол. Мягких игрушек практически не было. В шкафу рядом с прилавком выстроилось большое количество оловянных солдатиков. Позади прилавка был проход в ещё одну комнату – кухню. Хозяин дома выложил на стол хлеб, сыр и фрукты, после чего заварил чай. Юноша с удивлением посмотрел на него.
– Чай?
– Не люблю кофе. А пить пиво ещё слишком рано.
– Большое спасибо за угощение, господин. Я не ел ничего, кроме ягод, последние пару дней.
– Я знаю.
Молодой человек с подозрением посмотрел на мужчину.
– Откуда?
– Шучу.
– Меня зовут Теодор. А как ваше имя?
– Пожалуй ты, – это слово он выделил особенно, – можешь называть меня Калиостро.
– Очень приятно познакомиться, господин Калиостро. Интересно, а вы в родстве со знаменитым волшебником Алессандро?
– Нет, мы однофамильцы. Но кое-что из волшебства доступно и мне, – он кивнул на игрушки.
– Вы изготавливаете все эти игрушки?
– О, да. Периодически, когда не путешествую.
– Как здорово, господин Калиостро. Ваша лавка напоминает мне рассказы моей бабушки про то, что в моём родном городе было похожее место.
– И в каком же?
– Кёнигсберге.
– О, вполне возможно. Лавка с механическим волком… Да, точно.
– О, да! Но она закрылась много лет назад. Ещё до моего рождения.
– Дела совсем не шли, – отмахнулся мужчина, – и я переехал в Нюрнберг.
Теодор рассмеялся.
– Должно быть, вам около сотни лет, господин Калиостро, если вам верить.
– Больше, – волшебник демонстративно задумался.
– Конечно, господин Калиостро, я тоже очень люблю сказки. Даже пишу их. А сейчас, раз вам больше ста лет, вы превратитесь в крампуса, посадите меня в мешок и съедите?
– В крампуса? Нет. Поверь, Теодор, крампус и маленький мальчик действительно будут жить в этом доме, но лишь сто тридцать девять лет спустя. Да. Вроде, сто тридцать девять…