Вместе с тем за следующие несколько часов я сделала больше, чем ожидала. Перед тем как уйти, я рассортировала книги по порядку, чтобы завтра быстрее их найти. Затем я закрыла чернильницу, смахнула пыль с темной ткани юбки и вышла из комнаты опрятнее, чем была до этого.
Я обнаружила мистера Рида сидящим в большом круглом читальном зале. Он тихо разговаривал с человеком в пальто и шляпе, который через несколько мгновений попрощался. Я воспользовалась возможностью еще раз показать библиотекарю, что я не сбежала раньше и ухожу вовремя.
– Мисс Крамб, – произнес он, когда увидел, что я шла к нему. Он выглядел недовольным. Брови его были мрачно сведены, лоб покрыт злобными морщинами. И хотя я видела, что он старался сохранять спокойное выражение лица, ему это едва удалось.
– Мистер Рид, – ответила я, невольно задумавшись, что я сделала, как он вдруг фыркнул, снял очки и потер двумя пальцами переносицу.
– Простите мою вспыльчивость. Это джентльмен раздражает меня, – откровенно признался он и снова надел очки. – Чем могу помочь? – вздохнув, спросил он и даже выдавил из себя улыбку.
Я не знала, что и думать, он вдруг начал проявлять ко мне какую-то любезность. Или это был обманный ход, чтобы затем снова меня оскорбить, или он действительно успокоился и на самом деле стал более вежливым?
Не думаю, что эти изменения произошли из-за того, что я упрекнула его в плохих манерах. Возможно, дело в джентльмене, который только что ушел и который так сильно действовал на нервы мистеру Риду, что теперь я казалась для него меньшим из двух зол.
– Я только хотела сказать, что ухожу, – сказала я тихим и мягким, насколько это возможно, голосом. Я не знала, почему, но по какой-то причине мне не хотелось провоцировать его еще больше.
Мистер Рид удивленно посмотрел на меня, а затем на часы, висевшие в вестибюле.
Мой взгляд проследовал за ним. Было уже двенадцать минут пятого.
– Ох, уже так поздно. Хорошо, эм… ладно, – несколько рассеянно отозвался он, проверяя карманы пиджака, словно что-то искал, но в итоге только опустил руки и покачал головой.
Этот человек в пальто и шляпе, похоже, серьезно задел его, и теперь он был несобранным.
– Еще одна просьба. – Я снова привлекла его внимание, и он посмотрел на меня сквозь стекла очков, которые делали его глаза немного больше, чем они были на самом деле. – Завтра вы покажете мне вашу поисковую машину? Потому что я не до конца понимаю, что делать с ключевыми словами, – сказала я, и он кивнул.
– Завтра? – повторил он, словно ему казалось совершенно немыслимым, что я действительно снова приду завтра.
– Да, завтра, – подтвердила я и сделала небольшой реверанс. – Хорошего вечера.
– Хорошего вечера, мисс Крамб, – с недоумением пожелал он, и я ушла с улыбкой на лице. В этот раз я победила.
Вернувшись домой, я точно знала, как проведу этот вечер. В своем кресле с книгой.
Голова хотела отвлечься, душа требовала хорошей истории, а тело – изношенных пружин кресла, стоящего в гостиной, с ним даже тетя Лиллиан смирилась.
Но у моей тети уже были другие планы. Она принесла мне поздний чай и немного выпечки только для того, чтобы рассказать мне о небольшом званом вечере, на который ее пригласили сегодня утром, когда она встретила старую подругу в городе.
– Она даже не знала, что я живу здесь. Представляешь? Мы так давно не виделись, – рассказывала она мне со смехом в голосе и мечтательным видом. – Ты пойдешь со мной, Ани, или нет? – вдруг спросила она, и я чуть не поперхнулась чаем. Я откашлялась, чтобы скрыть удивление.
– Я не думаю, что после такого длинного дня мне стоит еще выходить в свет.
– Вздор, – взмахнула руками тетя. – Это небольшое мероприятие. Немного еды, посиделок и фортепиано, – попыталась соблазнить меня она, смотря при этом умоляюще. – Пожалуйста, Ани. Альфред извинялся, что должен задержаться на еще один день, и я ни в коем разе не хочу появляться там одна, – умоляла она, и я тихо вздохнула.
Возможно, я бы не сделала такого одолжения своей матери. Но с тетей Лиллиан я быстро согласилась. Во-первых, потому, что она отлично владела умоляющим взглядом, во-вторых, потому, что я чувствовала себя виноватой перед ней за то, что мне разрешили жить в ее доме, и, в-третьих, потому, что я действительно очень любила фортепианную музыку.
Моя собственная игра была от посредственной до ужасной, вероятно, потому, что я больше читала о пианино, чем играла на нем, но для меня не было ничего более приятного, чем слушать хорошее произведение, погружаясь в мир книги.