Первое, что она увидела, были суровые глаза Рэкэма, сверкавшие над косичками его грязной бороды с проседью. Вив покачала головой и огляделась; казалось, что перед ее глазами все смазано жиром. Каким-то образом она прислонилась спиной к одному из дубов. У нее, по-видимому, также хватило присутствия духа оторвать подол рубашки, перевязать рану и закрепить ее на месте пучком мха. Ткань промокла насквозь, а земля под ней превратилась в месиво из грязи и крови.
Увидев это зрелище, она начала заваливаться, и Рэкэм вернул ее на место удивительно нежным шлепком по щеке.
Он вздохнул и покачал головой.
Битва была закончена. Если одного его присутствия было недостаточно, чтобы это понять, то это могли сделать неторопливые движения воинов за его спиной.
— Я понял это, когда ты подписала контракт. Надеялся, что ошибусь, но не, я знал, что так оно и будет. Молодые всегда глупее, а для того, чтобы поумнеть, нужны кровь и время. — Он перевел взгляд, словно взглянул в какое-то другое возможное будущее, затем снова посмотрел на нее. — Каждому новому кандидату я даю равные шансы. Я смотрю на его руки, его ладони. Шрамов нет? Значит, шансы на то, что первый же удар его убьет, пятьдесят на пятьдесят.
Одной рукой в перчатке он погладил ее массивное предплечье. Перевитое мышцами, но без единого шрама на коже. Вив посмотрела мимо него на свою искалеченную ногу.
Рэкэм встал, и ей все равно не пришлось поднимать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Значит, эта царапина тебя убьет?
Вив подавила тошноту и прищурилась, чувствуя себя глупо. Чувство собственной глупости вызвало у нее чувство обиды. А от обиды было всего полшага до гнева. «Нет», — процедила она сквозь стиснутые зубы.
Он усмехнулся:
— Я тоже не думаю, что убьет. Но на данный момент с тебя хватит.
Она моргнула:
— Мы ее поймали?
— Нет. Ее даже здесь не было, насколько мы можем судить. Только небольшие неприятности, которые она нам устроила. Мы направляемся на север. Мы ее найдем.
Вив изо всех сил старалась опереться на ствол левой ногой. Другая казалась слишком большой, и каждый удар ее сердца отдавался в ноге гулким стуком:
— Когда мы уходим?
— Мы? Как я уже сказал, на данный момент с тебя хватит. Мне сказали, что до какого-то приморского городка всего несколько миль. Я отправлю тебя туда. Ты поправишься, и мы проедем через него, когда закончим. Если ты все еще будешь там и сможешь работать, когда мы будем проходить мимо, мы примем тебя обратно. Возможно, через несколько недель. Если тебя не будет, когда мы здесь покажемся?.. — Он пожал плечами. — Нет ничего постыдного в том, что на этом все закончилось.
— Но...
— Дело сделано, ребенок. Сегодня ты совершила глупую ошибку и ее пережила. Если хочешь совершить еще одну так скоро после этого, что ж... — Его взгляд был жестким. — Хочешь, я скажу тебе, какие шансы я на это даю?
Но Вив не была глупым орком, поэтому она заткнулась к чертовой матери.
1
Вив лежала на полу крошечной комнаты. Ну, почти на полу. Это место не было рассчитано на орков, и кровать была слишком короткой, по крайней мере, на два фута. Кто-то стащил соломенный матрас на пол, и, хотя ее ноги все еще свисали с края, они уложили под раненой ногой рюкзак так, чтобы та была приподнята.
И нога болела как восемь преисподен.
Она подхватила лихорадку, когда подпрыгивала в повозке за вьючным мулом, кашляя от всей пыли, которую тот мог поднять. И ее было с избытком.
Вив была прикована к постели в течение двух дней, то приходя в сознание, то теряя его, ее мучили повторяющиеся сны и пульсирующая боль. Хирург приходил и уходил несколько раз. А может, и нет, и у нее просто повторялись галлюцинации, раз за разом. Она смутно помнила лицо мужчины, охваченного стыдом, который не могла определить.
Теперь голова была ясной. Что, в основном, означало, что она могла чувствовать все с полной ясностью. Спорное улучшение.
Более того, она была зверски голодна.
Оглядев комнату, она обнаружила, что в ней почти ничего нет. Грубая кровать и крошечный столик с фонарем и тазом на нем. Стены из серого необработанного дерева. Маленькое решетчатое окно. Она почувствовала запах моря, сухой пляжной травы и рыбы. Напротив стоял старый морской сундук. К нему была прислонена ее сабля и грубый деревянный костыль. Ее дубинка отсутствовала. Больше не на что было обращать внимание.
В здании было абсолютно тихо. Звуки доносились только снаружи — шелест травы, отдаленный рокот волн и редкие крики морских птиц.
Вив была в сознании меньше часа, и она подумала, что это зрелище сведет ее с ума, если ей придется терпеть его дальше.