Сохранился каталог Bertrand Livreiros 1755 года, когда в Лиссабоне произошло землетрясение. В нем братья-французы перечисляют почти две тысячи наименований, одна треть которых – книги по истории, вторая – книги о науках и искусствах, а третья посвящена праву, теологии и литературе. Большая часть этих книг написана по-французски и издана в Париже. Спустя несколько месяцев после землетрясения многие итальянские и французские книготорговцы, работавшие в Лиссабоне, возобновили свою деятельность, и, хотя каталоги Bertrand Livreiros тех лет не сохранились, есть бланки заказов наименований, отправленных Святой инквизиции и в цензурное ведомство, которое впоследствии унаследовало ее функции. В 1773 году на одном из публичных аукционов, где распродавались пустующие участки, братья приобрели место для книжной лавки на улице, тогда называвшейся Портаж-де-Санта-Катарина. Компания оставалась в семейном владении до 1876 года, когда последний прямой наследник Жоао Аугусто Бертран Мартин передал ее фирме Carvalho & Cia, ставшей первой из многих торговых компаний, которые с тех пор владели маркой, дополненной цифрой 1732, чтобы никто не сомневался в ее древности.
«Fondata nel 1872»[28] – можно прочитать на карточке, которую Пеццана дарит мне на прощание.
Потому в этот раз, следуя привычке, я в первое же утро по прибытии в Саутуолд направился в Reading Room, чтобы записать впечатления минувшего дня. Как и в прежние разы, я машинально перелистал судовой журнал сторожевого корабля «Саутуолд», который осенью 1914 года стоял на якоре у причала. <…> Каждый раз, разбирая такую запись, я удивлялся, что здесь, на бумаге, можно воочию увидеть след, давно исчезнувший в воздухе или на воде.
4. Shakespeares and Companies
Пренебрежение к книжному магазину менее связано с прерыванием его деятельности (я так не считаю), чем с его очевидным бессилием по отношению к исключительному произведению.
Начнем эту главу с цитаты из «Истории сквозь призму театра» (1865) Теодора Мюре, сохраненной Беньямином в его незавершенной работе «Пассажи», которую мы уже вспоминали:
Непременно были модистки, которые работали, сидя на больших табуретах, повернутых к улице и не отделенных стеклами; их оживленные лица были далеко не последней местной достопримечательностью для некоторых прохожих. Кроме того, Galeries de Bois служили центром нового книжного магазина.
Сходство между шитьем и письмом, между тканью и текстом, между швеей и писателем проходит красной нитью через историю литературы и искусства. Привлекательность работниц, их женственных тел соотносится в этих строках с потреблением культуры. Мюре подчеркивает отсутствие стекла во времена, когда все книжные начинали обзаводиться витринами и открыто выставлять товар, что роднило их с магазинами игрушек или одежды. Рассказывая о возвращении Якоба Менделя в Вену после двух лет пребывания в концентрационном лагере, Цвейг упоминает «выставленные в витринах книги», поскольку именно в них внутренний опыт, получаемый в книжных, обретает внешний облик, а с ним и атрибуты городской культурной жизни. Следующее место у Беньямина иллюстрирует некую смысловую преемственность:
Юлиус Роденберг о маленьком читальном зале в пассаже Оперы: «Какой уютной представляется мне в воспоминании эта маленькая полутемная комнатка с ее высокими рядами книг, зелеными столами, рыжеволосым сотрудником (большой любитель книг, он всегда читал романы вместо того, чтобы подавать их другим), с ее немецкими газетами, которые радовали сердце немца каждое утро (за исключением Kölnische Zeitung – она появлялась в среднем раз в две недели). А если вдруг в Париже появлялись новинки, то узнавать о них было лучше всего здесь – тут мы их и слушали».
29