И еще один веский аргумент, реабилитирующий Бориса Годунова: царевич Дмитрий был объявлен незаконнорожденным. Царь Федор запретил упоминать его имя в церкви в списке царственных особ на том основании, что он был рожден в шестом браке, в то время как церковь разрешала только три.
Так что Борису Годунову не было смысла опасаться «угличского отрока». Более того, он прекрасно понимал, что любое происшествие с царевичем Дмитрием будет использовано врагами против него самого. Так и случилось. Оппозиция Годунова в лице Нагих (родственников матери Дмитрия) сразу после смерти царевича развернула бурную деятельность.
Сначала были организованы погромы в Угличе. Потом Нагие ударили в набат в Ярославле, пытаясь поднять жителей на восстание, однако те не последовали примеру угличан. Нагие не успокоились: они стали провоцировать мятеж в Москве, обвиняя Бориса в преднамеренном убийстве младшего сына Ивана Грозного.
Среди знати и простонародья поползли слухи об «измене» Годуновых и их стремлении захватить престол. Царь Федор был изрядно напуган, и не без основания. Вскоре в трех местах Москва заполыхала пожарами, в чем оппозиция опять обвинила «Годуновых людей». И только повальные аресты подозрительных лиц предотвратили массовые беспорядки.
Ответственность за восстание в Угличе и московские пожары была возложена на Нагих. Власти конфисковали их имущество, а самих взяли под стражу. Царицу Марию, мать царевича Дмитрия, насильно постригли в монахини.
У Пушкина сам Годунов, даже наедине с собой, не признается прямо в содеянном преступлении. Уличают его только тревожные сны («…Тринадцать лет мне сряду / Всё снилося убитое дитя») и муки нечистой совести:
Правда, именно эти слова Годунова обычно воспринимают как его прямое признание в убийстве царевича. Один врач, прочитав этот отрывок, усмотрел в нем не исповедь убийцы, а жалобы человека, страдающего гипертонией, вызванной длительным стрессом. С точки зрения врача, здесь отражены типичные признаки гипертонического криза: тошнота, головокружение, алые искорки в глазах.
Борис Годунов
В отличие от шекспировского Ричарда, на которого пошли только черные краски, пушкинский Борис Годунов неоднозначен, он способен вызвать у читателей даже восхищение и сострадание. И все же поэт оказал Борису Годунову плохую услугу. Художественное совершенство и убедительность пушкинской трагедии создают иллюзию достоверности, придают ей характер исторического документа, укрепляют читателя в мысли: Борис Годунов — царь-детоубийца, своим преступлением положивший начало Смутному времени.
Королева-интриганка
Литература может не только испортить чью-то репутацию, но и облагородить ее, подчас совершенно незаслуженно. Как, например, объяснить метаморфозу, произошедшую с шотландской королевой Марией Стюарт?
Мария родилась в 1542 году, за несколько дней до смерти своего отца — шотландского короля Иакова V. По инициативе матери, Марии Гиз, объявленной шотландским парламентом регентшей[43], пятилетняя девочка была отправлена во Францию, где воспитывалась при роскошном дворе Екатерины Медичи. В пятнадцать лет она была обвенчана с Франциском, французским дофином[44]. После смерти Франциска Мария вернулась в Шотландию, где взошла на престол, поскольку к тому времени ее мать уже скончалась, и заявила о своих претензиях еще и на английский престол в качестве правнучки английского короля Генриха VII.
Мария Стюарт
У девятнадцатилетней королевы-католички в Шотландии оказалось много врагов-протестантов. Не по нраву пришлась Мария Стюарт и чопорным пуританам[45]: выросшая при дворе Екатерины Медичи, известном своими легкими нравами, Мария не слишком заботилась о собственной репутации.
43
45