Дописывая и переписывая Пушкина
Находились и авторы, пытавшиеся «завершить» незаконченные тексты самого Пушкина. Им почему-то особенно хотелось дописать «Русалку». Но никто из них не пытался свои труды выдать за пушкинский текст, кроме господина Зуева.
Эта история получила такую шумную огласку и в нее было втянуто столько людей, что после разоблачения графомана-мистификатора известный издатель и публицист А. С. Суворин счел необходимым составить и опубликовать целую книгу под названием «Подделка «Русалки» Пушкина» (1900).
Остановимся на основных этапах этой истории.
Впервые Зуев публично озвучил «окончание» «Русалки» в Русском литературном обществе[72] в 1889 году. Слушателям он объявил, что оно было записано им по памяти в 1883 году, спустя 47 лет после того, как он услышал эти стихи от Пушкина.
А через восемь лет в солидном журнале «Русский архив» появилась публикация «полного издания» пушкинской «Русалки» «по современной записи Д. П. Зуева» с предисловием издателя журнала П. И. Бартенева. В нем Бартенев сообщал, что среди друзей Пушкина был поэт и переводчик Э. И. Губер (1814–1847), в гостях у которого в ноябре 1836 года Пушкин якобы и читал свою «Русалку». «На этом чтении присутствовал Дмитрий Павлович Зуев, ныне маститый старец, а в то время еще отрок… По возвращении от Губера он записал для себя последние сцены «Русалки», наиболее поразившие его и навсегда врезавшиеся в его воспоминание. Они были дважды прочитаны великим поэтом, по настоятельной просьбе 14-летнего юноши…»
Публикация сразу же вызвала массу вопросов. Почему в Русском литературном обществе Зуев объявил, что финал «Русалки» им был записан в 1883 году, а в публикации указал на 1836 год? Чем объяснить почти шестидесятилетнее молчание Зуева — обладателя, по его словам, драгоценных пушкинских стихов? Почему в сохранившихся рукописях великого поэта нет даже намека на то, что драма была им закончена? И наконец, почему Губер, поместивший в 1837 году в «Русском инвалиде» свои воспоминания о Пушкине, не счел нужным даже упомянуть о том, что тот читал у него «Русалку»?
Кроме того, Зуев не представил на всеобщее обозрение запись пушкинских стихов. Это позволило бы с помощью палеографического анализа[73] установить, действительно ли она была сделана в 1836 году. Проведенный же текстологический анализ «новых» сцен «Русалки» доказывал, что Пушкин не был их автором.
Точка в этой истории была поставлена в 1900 году. Родственник Зуева послал в газету «Новое время» письмо, где засвидетельствовал мистификацию. «Четверть века тому назад я, мальчик 15–16 лет, слышал в родственной мне семье Зуевых, что Дмитрий Павлович пишет стихи вообще и работает над продолжением «Русалки»».
Родственник поведал, что в последние годы своей жизни Зуев жил затворником и никогда не встречался с А. С. Пушкиным, а знаком с ним был его брат — Петр Павлович. Любопытно, что Зуев передал в публикацию «окончание» «Русалки» только после смерти брата — тот умер в 1895 году. Очевидно, он опасался разоблачения.
Розыгрыш или рекламный ход?
Вообще-то Пушкин и сам был автором ряда литературных розыгрышей.
Как мистификация были задуманы им «Повести Белкина». Их якобы написал никому не известный провинциал Иван Петрович Белкин, а издал некий А. П. Правда, уже в предисловии к «Повестям» говорилось, что повести Белкин не сочинил, а услышал от разных рассказчиков и записал. Кстати, предисловие писалось Пушкиным в спешном порядке, когда повести уже были готовы к публикации.
Что это — попытка скрыть свое имя от читателей? Но своему другу Плетневу Пушкин пишет: «Смирдину (издателю) шепнуть мое имя с тем, чтобы он перешепнул покупателям». Получается, что авторство Пушкина с самого начала не было секретом для читателей.
Зачем Пушкину понадобился простодушный, ничем не примечательный Белкин? По этому поводу уже два века спорят пушкинисты. Не будем вдаваться в суть полемики, но ясно одно: Пушкин, как и Мериме, испытывал непреодолимую страсть к литературной игре, веселому розыгрышу, суть которого по достоинству мог оценить только проницательный читатель, обладавший к тому же чувством юмора.
Даже в серьезных произведениях Пушкин не мог отказать себе в желании разыграть читателя. Когда в своем журнале «Современник» за подписью Р. он опубликовал «Скупого рыцаря», то указал, что это сцены из «Ченстоновой трагикомедии» с аналогичным названием. Исследователи после тщетно разыскивали произведения несуществующего Ченстона.
72
Основано в Санкт-Петербурге в 1886 г. Его членами были П. П. Гнедич, А. Ф. Кони, Л. Н. Майков, Д. Н. Мамин-Сибиряк, И. Е. Репин, А. П. Чехов и др.
73