– А ты не обращался к императору своего государства? Не просил помилования? Раз уж на тебе нет вины…
Хоть мне показалось это странным, но моя спутница удивительно легко поверила в мой рассказ и согласилась, что сказку про их мир вполне могли написать, а я мог являться одним из новых «приписанных» героев. Я снова начинал отстраняться от происходящего.
– Они не могли мне помочь… – мой голос звучал словно издалека, хотя я помнил, что в пещерах было гулкое эхо.
– Но мы можем тебе помочь.
Это произнесла не лисичка. Голос словно вывел меня из транса. Сильный, отскакивающий от стен, словно резиновый мячик, он принадлежал существу, едва ли крупнее самой Мэй. Передо мной стояла ожившая мечта любого ребенка, выросшего на диснеевских мультиках, – говорящий, очень пушистый кот с беличьим хвостом и повадками грызуна. Все-таки он был чуть крупнее обычных домашних котов и держался не столь самоуверенно, а так, будто ему на плечи взвалили небосклон.
– Мы все ждали, когда ты откроешься этому миру, – эта царская манера «мы» оказалась мне понятна и знакома… Представитель расы Следопытов никогда не изрекал слова от своего имени и всегда делал достаточно большие паузы между не самыми сложными фразами. И вправду, сложно быстро изъясняться, когда у тебя в голове еще три-четыре собрата ведут оживленную дискуссию и решают, что должно быть произнесено, а о чем следует умолчать. Неудивительно, что белкокоты были ужасно умны и мудры: они пользовались коллективным сознанием, задействуя возможности каждого члена своей стаи.
За спиной у Следопыта появилось еще три соплеменника.
– Пойдешь ли ты с нами? – вопросительно посмотрел на меня ярко-рыжий Следопыт, поднимаясь на задние лапки.
И хотя движение было очень милое, забавное и немного нелепое, смех вызвать оно никак не могло.
– У меня сломана лодыжка.
Несколько минут четыре пары глаз смотрели на меня не мигая, погруженные в свое кажущееся молчание. Что сейчас происходило в их общем сознании? Мэй сидела не шелохнувшись, все сильнее прижимаясь к моей груди.
– Мы отнесем тебя, – подал голос серебристый, не такой лохматый, как остальные, белококот, – а она пусть идет рядом. У нее не сломана лодыжка.
– Ты уверен, что стоит идти? – тихо пискнула лисичка.
– Я знаю, кто они. Следопыты не способны причинить вред.
«По крайней мере, пока их всего четверо», – мысленно добавил я.
Едва Мэй спрыгнула на лед, белкокоты дружно и легко подняли меня и на вытянутых лапах понесли вперед. Именно так аборигены забирают чужаков, готовясь принести в жертву языческим богам и идолам. Пещера вильнула в сторону, открывая невысокие, но просторные залы, выточенные подземными водами. От голубых льдов пещер исходило спокойное сияние. Я вытянул руку и дотронулся до гладкого и холодного потолка, невольно любуясь переливами цвета. Налево уходил рукав, и я был уверен, что успел разглядеть обитель, в которой огромные ледяные скульптуры сходились в запутанный и сложный лабиринт.
– Почти пришли, – сообщил ярко-рыжий Следопыт, идущий во главе процессии. Значит, временно именно его назначили главным – до тех пор, пока слово и главенство не будет передано другому представителю расы. – Мы слышали твою историю и твое покаяние. Остались ли у тебя еще деяния, которые заставляют тебя тяжело ступать?
Мои спасители вышли из ледяного туннеля к кромке ярко-розового озера.
– Следуя по чужому пути, я оказался виновен в смерти нескольких разбойников. Они хотели убить меня и мою спутницу. Я не желал им зла, но стал причиной их гибели.
Белкокоты синхронно кивнули, словно давно ждали мое признание.
– Мы знаем и про это. Если твое раскаяние искреннее, а твой рассказ правдив, то маленькие рачки, обитающие в водах Животворящего озера, помогут тебе залечить раны. Если же твои слова – ложь, то ты погибнешь. – Следопыты аккуратно опустили меня на лед.