Единственный, кому удалось пройти путем изобретательного библиотекаря.
Впрочем, изобретательность Чапека на прыжке через две ступеньки и закончилась. Прага – город Инквизиторов. Здесь даже Дозоры более формальны и находятся под неусыпным контролем. Феномен сразу же привлек к себе внимание, и Чапека прибрали к рукам. О большем он не смел и мечтать. С годами пан Янош не придумал ничего нового, только простодушно и добросовестно описал свой метод в брошюре «Зеркала Яноша Чапека, или О возможности поспешного возвышения». Зато сделал неплохую для его уровня карьеру, поднявшись до главного библиотекаря без доступа к основному схрону. Инфантильность Чапека, способного поверить в книгу как в жизнь, сочеталась с чрезвычайной въедливостью, необходимой каталогизатору.
Давно перевалив столетний рубеж, пан Янош запросился на пенсию: уровень позволял ему избавляться от старческих хворей и даже не прибегать к виагре, но отнюдь не бесконечно поддерживать дряхлеющий организм. Просьбу уважили, библиотекарь вышел в почетную отставку и лишь время от времени приглашался к работе, если требовал какой-то особый случай. Почти за век беспорочной службы книгочей обзавелся неплохой коллекцией старинных человеческих книг, изучению которых и намеревался посвятить остаток своих дней.
Правда, бессемейный и бездетный Чапек все же ощущал себя одиноким. И тогда он предпринял еще один любопытный шаг. В своей библиотеке, занимавшей первый этаж старого дома, он открыл двери для всех желающих, превратив ее в частный музей редкой и магической книги. Два раза в неделю пан Янош, тщательно скрывая свой истинный возраст и прежний род занятий, даже выдавая себя за сотрудника, а не владельца, лично проводил экскурсии для детей и редких туристов. Рассказывал собранные им за жизнь страшные истории о книгах, иногда и подлинные случаи под видом городских легенд – и заодно немного подпитывался эмоциями и заряжал немногочисленные артефакты. Восторгами ценителей он, по причине своего посвящения Тьме, подпитываться не мог, вот и приходилось нагонять жути. Кроме того, к Чапеку потянулись библиофилы и ученые, которым он любезно дозволял пользоваться сокровищами, не вынося их за пределы дома. Неукоснительное соблюдение этого правила обеспечивала магическая защита – ее поставили благодарные выпускники курсов Инквизиции, используя разработки самого Ярова.
Разумеется, простым смертным был закрыт вход в подвальный, тайный зал библиотеки, где хранились настоящие гримуары, не представлявшие интереса для Бюро. Если честно, его крайне редко посещал и сам хозяин, находя более интересным копаться в обычных антикварных изданиях, перечитывать любимую готику в оригинале или посмеиваться, наблюдая, как дети разглядывают картинки поддельного «Некрономикона».
Престарелый книгочей, насколько мог, старался поддерживать у молодежи интерес к печатному слову.
Он невероятно удивился, обнаружив пропажу книги из «магического отдела». Ее кофр был пуст. Чапек не мог заподозрить себя в рассеянности. Проникнуть в хранилище, обойдя все запреты, сумел бы, наверное, кто-то из Великих. Но им не нужно было красть или брать тайком, достаточно было вызвать Чапека и затребовать. Более того, пан Янош отлично знал, что манускрипт – не более чем список, а куда более ценный оригинал есть в библиотеке Бюро.
Что еще любопытнее – защитные системы авторства Ярова не зафиксировали вообще никакого магического вмешательства. Даже сильнейший маг, тщательно замаскированный от прочих Иных, производит возмущения в Сумраке. Это все равно что нельзя плыть, не задевая воды.
Сумрак в библиотеке, свидетельствовали охранные артефакты, был тих и безмятежен. Именно потому Чапек не стал докладывать о происшествии.
Пока не пропала книга из общедоступных. Редкое издание «Государя» Макиавелли, принадлежавшее одному давно осужденному Темному магу, рангом куда выше самого Чапека. После Трибунала имущество пошло с молотка, и Янош воспользовался. Ничего волшебного в книге, насколько он знал, не было.
И снова артефакты ничего не зафиксировали. А вот камеры наблюдения – да.
Детская фигура между стеллажей. Мелькнула и исчезла, как привидение.
Вот тогда Чапек забил тревогу. Забил тихо и аккуратно, как поступал всегда: написал докладную, подал в канцелярию и стал терпеливо дожидаться результата. Инквизиция бюрократична, но не слишком: дознаватели явились в тот же день.