Старик хлопнул ладонью о стол:
— В общем, — твердо сказал он, — все мне с вами ясно. У вас виноватые уже в девятнадцатый век ушли, этак мы скоро до Ивана Грозного и Владимира Мономаха доберемся. Отправлю я вас в прошлое по своему выбору. Туда, где вы на самом деле сможете сделать так, чтобы ваша жизнь оказалась лучше, чем сейчас…
— Эй-эй, что значит «отправлю»? Ты что, волшебник…?
Сергей думал, что пошутил.
— Волшебник, волшебник…
Свитер старика неожиданно превратился в цветной восточный халат, потом в сюртук пыльного цвета и вернулся обратно к собственному облику. Продавец поднял руку…
— Эй, я не хочу!
— Ох уж эти люди… Все вдаль смотрят, а то, что под ногами — не замечают. Судьбой мира хотят ворочать, а для близких — и пальцем не шевельнут. Всего-то и нужно…
Сергей вскочил.
Старик щелкнул пальцами.
Ба-бах! Власов ударился грудью обо что-то твердое, неожиданно возникшее между ним и продавцом, и отлетел в сторону.
Забор. Высокий дощатый забор, крашеный облупившейся зеленой краской.
Он — на улице. Не в магазине.
Сергей огляделся.
Он стоял на тропинке на краю парка, у забора. Раскисшая земля, голые деревья… Что-то это совсем не похоже на лето…
Неужели?
Проклятый старик и вправду оказался волшебником! Он отправил его… куда-то.
Сергей затравленно огляделся. Забор… деревья… серое небо… мусорная урна, из которой торчит пластиковая бутылка с этикеткой «Херши-колы» с черным пластиковым донцем. Рядом — распотрошенный пакетик вишневого «Инвайта», серая прошлогодняя трава окрасилась красным…
Человек!
Метрах в двадцати низенький паренек приклеивает на стенд какую-то газету… Газета!
Сергей бросился туда.
— Газета свежая? — спросил он, тяжело дыша.
— Сегодняшняя… — паренек недоуменно посмотрел на незнакомца, оглядел с ног до головы, поправил очки, подхватил пачку газет и двинулся дальше.
«Сегодняшняя… Дата! Дата!»
Газета вышла 23 апреля 1995 года.
Власов уперся руками в стенд и зарычал.
Девяносто пятый год!
ЧТО? ЧТО здесь можно изменить?! ЧТО?! Все плохое, что могло произойти со страной — уже произошло!
Сергей поднял взгляд. Поперек газеты, как будто в издевку, протянулась короткая надпись, сделанная мелким разборчивым почерком.
«Ну вот ты и в прошлом. Думай. Действуй. Поторопись».
«Что действуй? Куда торопись?»
Паренек-газетчик оглянулся. Странный тип в дорогой одежде сорвал его газету и с рычанием топтал ее ногами.
Это были семидесятые
Магазин стоял на месте, где всегда находился лишь пустой, огороженной низкой железной оградой, газон. Иногда здесь появлялись люди с линейками и теодолитами, говорившие, что собираются построить здесь часовню, памятник или торговый центр, но люди эти, замерив все и вся, неизменно пропадали, а газон оставался на своем прежнем месте, зажатый между двумя пешеходными дорожками, с четырьмя старыми липами по углам.
И вот сегодня ограда исчезла, а в центре бывшего газона находилось круглое кирпичное здание, со стеклянными витринами и высоким крыльцом, полукругом охватывавшим магазин.
Да, магазин. Над двустворчатыми дверями красовалась вывеска «Книжный магазин „Альтист“». Чтобы неграмотные люди не ошиблись и не посчитали строение храмом неизвестному богу, слева от название было стилизованное изображение раскрытой книги. А справа — рисунок скрипки. Видимо, автор вывески целью помочь неграмотным особо не задавался.
Дмитрий Павлов, остановившийся у нижней ступени крыльца и потиравший в недоумении подбородок, задумчиво оглянулся. Он мог бы поклясться, что еще вчера на этом месте был все тот же газон, с пустой пивной бутылкой почти точно в центре. Нет, он человек, конечно, не особо наблюдательный, да и последние дни был занят по службе, но все ж таки должен был заметить хотя бы следы стройки. Или нет?
Он оглянулся еще раз. Прохожие невозмутимо шагали туда-сюда по истертому асфальту, некоторые скользили безразличным взглядом по магазину, но удивления не выказывал никто. Пожав плечами, Дмитрий решил, что работа загрузила его все-таки слишком сильно — магазин не заметить, ну надо же! — и поднялся по ступенькам. Просто так, из любопытства.
Прозвенели колокольчики на двери, Павлов осторожно проскользнул внутрь.
Магазин действительно был книжный: по радиусам круглого помещения выстроились стеллажи с книгами в ярких обложках. над стеллажами виднелись непонятные таблички «40-е гг», «XIV век» и тому подобное. Навряд ли год выпуска книг…