— Историю поменять? Вам не нравится история? — спокойно произнес старик.
— Ну… да. Не совсем.
— И что бы вы хотели изменить?
— Тридцать седьмой год!
— На тридцать восьмой поменять? Или на семь тысяч четыреста сорок пятый?
— Нет, чтобы репрессий не было.
— Почему?
— Что почему?
— Почему вы хотите отменить именно их?
— Люди гибли…
— Люди гибли во все времена.
— Невинные…
— И невинные — тоже. Почему вам вдруг не понравились именно репрессии? У вас погибли родственники?
— Нет, кажется…
— Что значит «кажется»?
— Я не знаю…
— Не знаете даже судьбу своих собственных прадедов, но хотите менять историю? Однако… И вы уверены, что сможете это сделать?
Старик снял очки и его глаза вдруг полыхнули ослепительно-черным светом:
— Леженев Олег Игоревич, девяностого года рождения, образование высшее, к армии негоден, жены нет, детей нет, постоянной подруги нет, друзей нет, род занятий — сотрудник колл-центра, интересы — фантастическая литература, интернет… Все? И с таким внушительным багажом вы собираетесь менять историю?
Олег Леженев стеснительно развел руками.
— Ну что ж… Так и быть. Я отправлю вас в ключевую точку, где вы, с вашими возможностями и способностями, сможете изменить историю так, что не будет репрессий тридцать седьмого годаааААА!!!
— …ААА!!!
Олег задергался. Только что он стоял в загадочном книжном магазине, разговаривал с продавцом, голос которого внезапно поднялся до режущего уши грома — и вот он уже посреди весело кричащих людей, одетых по дореволюционной моде.
Он, стиснутый толпой, стоял почти в первых рядах толпы, занявшей тротуары. По улице идет какое-то шествие, с транспарантами… Нет, с флагами… Нет, не с флагами… что-то непонятное, на флаги похоже, но свисает длинным полотнищем с укрепленной на самом верху древка поперечной палки.
Неподалеку выскочил из толпы мальчишка лет восемнадцати и с размаху бросил под ноги коробку.
В этот момент свет для Олега Леженева погас.
Навсегда.
Хлопнул взрыв, за ним — второй, закричала толпа, бросились врассыпную люди. Высокий худощавый юноша в круглых очках растерянно провел рукой по лицу, стирая кровь. Не свою — перед ним заваливался на бок непонятно откуда возникший человек в несколько необычной одежде. Юноша повернулся и зашагал прочь, пытаясь стереть из памяти пробитую навылет голову этого человека.
Он вырастет, увлечется идеями революции, станет большевиком, пройдет Гражданскую, начнет службу в НКВД РСФСР, и в 1935 году, сменив некстати скончавшегося Ягоду, станет наркомом внутренних дел, Николаем Павловичем Малининым. И пробудет на этом посту до самого 1953-го года.
Многое было в СССР за эти годы, и хорошего, и плохого. Но репрессий 1937-го не было точно.
Малинин умрет в возрасте шестидесяти пяти лет, так никогда и не узнав, что на самом деле его смерть должна была прийти 12 мая 1906 года, от осколка чугунного корпуса эсеровской бомбы, который должен был, разбив переносицу очков, пробить носовую кость, пройти сквозь мозг, разрушив значительную его часть, удариться о теменную кость, отскочить и довершить повреждение мозга до летального.
Так случилось бы. Если бы на пути осколка не оказался другой человек. Которому совершенно неоткуда было взяться.
Кушайте пирожные
Первое, что бросалось в глаза во внешности вошедшего в магазин — это его нос. При виде его сразу вспоминался Древний Рим, прямо слышались мерный топот калиг, лязг гладиусов, холодные слова Цезаря «Alea jacta est».
И только потом, если вы смогли отвлечься от носа и догадались взглянуть этому человеку в глаза, то понимали, что нос и глаза работают в паре. Как наперсточник и его подручные. Нос отвлекал всяческое внимание от выражения глаз, которое точно описывалось словами одного шотландского поэта:
Если же вы не обратили внимание на глаза, то в целом вошедший производил очень даже приятное впечатление: около пятидесяти лет, редеющие волосы, открытое и простодушное лицо, с широкой, хотя и немного наивной улыбкой, из тех, что свойственны мошенникам на доверии.
— Добрый день.
Взгляд вошедшего мгновенно обежал магазин, ноздри чуть шевельнулись.
— Замечательный запах.
— Ароматические палочки, — вежливо пояснил продавец, невысокий, круглолицый старик, похожий на актера Евгения Леонова.
Гость не стал уточнять, что никаких палочек не увидел. Из вежливости или по какой другой причине.