Не обращая на него внимания, я устремилась дальше доказывать свою точку зрения.
— В "Я — легенда" они могли рассуждать, а в "28 дней" они были чертовски быстрыми. У современных зомби больше никаких ковыляний и натыканий на деревья, — я запнулась на минутку. — А знаешь что, я передумала.
Клайв сидел за угловым столиком, полностью погружённый в тень. Его взгляд был похож на мягкую ласку, и незнакомая дрожь пробежала по мне. Помешивая чай в чашке, я позволила себе бросить быстрый взгляд в его сторону. Он сделал глоток, наблюдая за мной, его серые, как буря, глаза прищурились, чуть улыбаясь.
— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас? — Оуэн бросил пустую бутылку из-под виски в мусорную корзину и вытащил из-под прилавка новую.
Волосы Оуэна блестели на свету, натуральный чёрный цвет с ярко-синими прожилками. А может, дело было в пирсинге в ушах и бровях. Парень целиком сверкал. Он напоминал мне блестящего Криса Пэнга1.
Ещё раз, о чём мы говорили? Клайв рассеял мои мысли, даже пальцем о палец не ударив. Он был Магистром Города, самым высокопоставленным сверхъестественным существом в городе. Он появлялся раз в месяц, выпивал бокал-другой, а я начинала думать о вещах, о которых не имела права думать. Я не была хорошим романтическим материалом. И всё же Клайв заставлял меня желать, чтобы всё было иначе, чтобы я была другой.
— Сэм? — Оуэн ждал ответа.
— Нет, я хочу сказать, что сомневаюсь, что зомби изменились больше всего в поп-культуре; я думаю, что изменились женщины.
Этот аргумент был последним в моём арсенале.
Клайв наклонился вперёд и откашлялся.
— Ты веришь, что восприятие людей всерьёз изменилось?
Клайв никогда не участвовал в наших азартных забавах. Какое-то мгновение я сидела ошеломлённая, его голос раздался декадентским грохотом в тихой комнате. Стряхнув потрясение, я сказала:
— Я просто прикалывалась с Оуэном насчёт зомби. Он в ужасе...
— А кто бы ни боялся? Они же зомби!
— Но вот в чём дело. В "Ночи живых мертвецов" от Ромеро 1968 года, Барбара ничего не стоит. Она ходячее клише. Слабая, как ребёнок...
Тяжёлые шаги загрохотали вниз по лестнице в бар. Я могла бы продолжить спорить, но я явно уже выиграла спор. Клайв и его до дури сексуальное лицо мешали мне сосредоточиться.
— Хорошая футболка.
Дейв, мой полудемон-повар закусок, зашёл за стойку бара, прервав замечательную мысль, которую я забыла высказать. Он пристально смотрел на мою грудь. Сегодня на мне была футболка с руководством по выживанию во времена зомби. Именно это и послужило причиной спора с Оуэном — изображение сверхъестественных существ в поп-культуре.
Я пряталась под бесформенной, бесполой одеждой, чтобы избегать внимания. Прошло семь лет, а я всё ещё съёживалась, когда замечала, как взгляды скользят по шрамам, тянущимся из-под моих рукавов или воротника.
Раньше меня считали хорошенькой, длинные волнистые каштановые волосы, зелёные глаза, худощавое атлетическое телосложение. Так было раньше. Однако мои усилия по проявлению андрогинности оказались напрасны относительно Дейва. Ему слишком нравилось прикалываться над людьми. Мои проблемы сделали меня лёгкой добычей. Он ухмыльнулся, зная, что его пристальный взгляд заставляет меня потеть. Схватив бутылку шнапса с корицей, он налил себе стакан.
— Рада, что тебе нравится, — сказала я. — Осторожность никогда не помешает. Нужно быть готовым к шаркающим зомби.
Дейв издал презрительный горловой звук.
— Пожалуйста. Они так же опасны или сосредоточены, как демон, который их вызывает. Большинство сдастся ещё до того, как бой станет интересным.
Я никогда не знала, насколько серьёзно относиться к Дейву. Он был хорошим парнем, пусть даже и с тёмно-красной кожей, чистейшими чёрными глазами и редкими приступами неконтролируемого гнева. Но никто не совершенен.
— Клянусь, — продолжил он. — У большинства демонов есть АДД2. Как только дела начинают налаживаться, они уходят, чтобы затеять какое-нибудь новое дерьмо. Вот почему они никогда ничего не доделывают до конца.
Он подмигнул мне и направился на кухню.
Я обратилась к массивной спине Дейва:
— Я запомню это. Спасибо.
Клайв, безупречно одетый в тёмный костюм и белоснежную рубашку, постучал длинным пальцем по столу.
— Слабая, как ребёнок...
— Хм? О, да.
Мой мозг отключился, пока я наблюдала, как он делает ещё один глоток. Мужчина сделал хороший глоток.
— Эм.
И этот британский акцент творил странные вещи с моим желудком. Клайв был безрассудно красив, с тёмно-русыми волосами, пронзительными серыми глазами, сильным подбородком и широкими плечами. Хорошо, что он заглядывал сюда только изредка. Я в жизни не смогу общаться с ним ежедневно.
— Сэм?
Как один единственный слог мог погубить меня?
— Барбара была слаба, как ребёнок, спотыкалась и падала. В фильме 1968 года она почти в коме от страха. Когда Ромеро снял ремейк в 1990 году, Барбара стала бойцом. Она пристёгивала боеприпасы и начала взрывать зомби.
Он наклонил голову, изучая меня.
— Лучше быть пугающей, чем запуганной?
— Да.
Семь лет борьбы со страхом, который хотел поглотить меня, хотел затащить обратно в темноту, вытолкнули резкий звук из моих губ.
Медленно кивнув, он встал.
— Рад это слышать. Доброго вечера.
Я смотрела, словно раболепный зомби на сочную лобную долю мозга, как он поднимается по лестнице и уходит. Что именно в сегодняшнем разговоре побудило обычно задумчивого вампира заговорить? Зомби? Больше похоже на то, что его интерес вызвали женщины, которые сопротивлялись.