Ей казалось, они оба прекрасно понимали, что их отношения закончились. Она ждала, что он первым позвонит, чтобы сообщить о расставании. Но вместо этого он купил кольцо с бриллиантом. Планировал неожиданное предложение и романтический уикенд.
Брак.
Сюрприз.
Какой ужас. Как она могла так просчитаться?
Поминальная служба по Рику была болезненной до скрежета зубов. Все члены его семьи оказались очень милыми и считали Натали такой же. Вот только она милой не была. Неужели этого не видно?
Его сестра протянула ей коробочку с кольцом.
– Он очень любил тебя и наверняка хотел бы, чтобы оно осталось у тебя.
Натали не могла прикоснуться к кольцу, которое уютно устроилось на бархатной подложке.
– Пожалуйста, я не могу.
– Я понимаю, ты сейчас в расстроенных чувствах. Но ты неправильно рассуждаешь, – Ронда положила коробочку в сумку Натали. – Тебе никогда не придется его носить в знак помолвки. Можешь носить его как обычное кольцо, или сделать из него что-то другое. А можешь продать и на вырученные деньги купить что-то нужное. Рику бы это понравилось.
– Это неправильно, – возразила Натали.
– Во всей этой ситуации нет ничего правильного, – голос Ронды сорвался, и она робко обняла Натали. – Мне жаль, что мы так и не стали сестрами.
Натали чувствовала себя чудовищем.
Она была чудовищем.
Машина подъехала к Флад Мэншн, особняку, возвышающемуся на холме, с которого открывался великолепный вид на окрестности залива – на сам залив, на мост Золотые Ворота, и на холмы графства Мэрин.
– У этого здания романтическая история, – сказал дедушка, прерывая молчание. – После Великого землетрясения и пожара Мауд Флад так боялась огня, что ее муж построил для нее гигантский мраморный дом на вершине этого холма. Он хотел подарить ей надежное жилище, сделанное из камня, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
– Вот что значит хороший муж, – ответила Натали. Из Рика бы вышел хороший муж, подумала она, ощутив чувство вины. Он был заботливым и осмотрительным, знал, как вести дела. Он был надежный и стабильный, два ее любимых качества не только в людях, но и в жизни.
Пара служащих в белых перчатках придержали дверь для нее и деда. Кто-то в фойе отнес их пальто и шляпу в гардеробную. Красивый плакат на мольберте приветствовал гостей на «Празднике жизни Блайз Харпер».
Голос Брайана Ферри, исполнявшего «Авалон», разносился из колонок, окутывая, как туман. Мама любила «Рокси Мьюзик». Несколько дней назад бессонной ночью Натали собрала плейлист из медиатеки Блайз.
Натали чуть не споткнулась, проходя мимо фотографий, выставленных в ротонде. Скорбь была подобна удару под дых. Агония, от которой невозможно дышать, выворачивала ее наизнанку. Она бы не смогла идти, если бы не дедушка. Несмотря на то, что двигался он медленно и опирался на трость, он по-прежнему был высоким и сильным. Из-за бесследно исчезнувшего отца дедуле пришлось стать главным мужчиной ее жизни, за что она каждый день благодарила судьбу.
Перерыв вместе с дедулей и сотрудниками магазина кучу альбомов, она нашла много маминых фотографий. Их отправили в студию, специализирующуюся на печати широкоформатных изображений. В результате получилась прекрасная галерея портретов, в которых отражалась вся красота души Блайз.
Вот маленькая девочка из семидесятых собирает ягоды на какой-то ферме. А здесь – юная девушка, гордо позирующая в шляпе и халате на пляже Беркелей-блю и Калифорния-голд. Невероятно молодая мама, окруженная призрачным светом, на руках у нее маленькая дочь, а на лице – выражение одновременно и гордости, и страха. Женщина, изящная, как кошка, стоящая в дверном проеме книжного магазина «Бюро Находок», во всей своей восхитительной живости. Дочь, с мягким взглядом, нежно обнимающая своего пожилого отца.
Последним шел самый любимый портрет Натали. Никто не знал, кто сфотографировал Блайз, стоящую на пляже в Форт Фунстоне на юго-западе города, глядящую вдаль с загадочным выражением лица. Несмотря на жизнерадостный дух, за который все любили Блайз, Натали все же считала ее немного меланхоличной. Повзрослев, она стала понимать, что до конца так и не знает мать. А теперь было слишком поздно.
Но еще больше, чем фотогалерея, ее трогало то, сколько народу пришло. Когда Натали с дедушкой шли к своим местам, он сказал:
– Я всегда представлял, как провожу свою дочь к алтарю, а не в последний путь
Она едва не споткнулась, услышав эти слова. Только желание поддержать его помогло устоять на ногах. Несмотря на то, что зал был забит до отказа, люди все подтягивались. Бархатная веревка перегораживала первый ряд, отделяя несколько мест с табличкой «Зарезервировано для семьи».