Джей отдал мне открытку.
– Не понимаю. Он умер, так зачем напоминать об этом сейчас?
Джей вытер уголок рта и взглянул на мою порцию, к которой я не притронулась. Он указал на яйца, и я кивнула, обменивая свою почти полную тарелку на его пустую.
– Он вновь устроил какое-то приключение.
Я залезла в сумку и вытащила «Бурю», открыла первый акт, вторую сцену, где Просперо рассказывает Миранде о своем прошлом. Я проследила указательным пальцем до выделенной строчки.
«Садись и слушай – узнать о многом ты должна».
– Только это и выделено.
Я рассказала историю Просперо Джею, как его жестокий брат, Антонио, предал его, захватив королевство Просперо, пока тот изучал волшебную науку. С подмогой короля Антонио изгнал Просперо и юную Миранду в море.
– Тебя назвали в честь персонажа из книг Шекспира? – удивился Джей.
– Разве ты не знал?
– «Буря» – не мой конек.
Он пролистал книгу, словно это был справочник с инструкцией по правилам поведения со мной.
– Итак, что именно твой дядя хотел тебе сказать?
– Когда мне было двенадцать, он сильно поссорился с моей мамой. Она в чем-то провинилась перед ним, по крайней мере, он так считал. Я точно не знаю. Думаю, он использует Просперо, чтобы рассказать мне о случившемся.
– Миранда, – тихо пробормотал Джей, – смерть близкого человека действительно сложное и непонятное явление…
– Ты это к чему? – Хотелось бы мне, чтобы мой вопрос не прозвучал так резко.
– Тебе не кажется, что, возможно, ты пытаешься придать какое-то особое значение смерти своего дяди? – Джей протянул руку и погладил меня по щеке. У него было сдержанное, но жалостливое выражение лица.
– Но я знаю моего дядю.
Хотя знала ли я его в действительности? Я не видела его шестнадцать лет. Я ничего не слышала о его жизни в эти годы: была ли у него семья, жил ли он и дальше в Пасадене? И все же эта открытка, «Буря»… Я чувствовала, что Билли хотел мне что-то сказать.
Официантка принесла счет, и Джей вытащил из кармана несколько скомканных купюр, чтобы заплатить за нас обоих.
На улице нас атаковал влажный воздух. Мы остановились в дверном проеме, дав глазам привыкнуть к ослепляющему свету.
– А почему твоя мама поссорилась с дядей Билли? – спросил Джей.
– Он не пришел на мой день рождения, но, думаю, дело было не только в этом. Я просто понятия не имею, в чем именно.
– Твоя мама когда-нибудь рассказывала тебе, что случилось?
– Билли стал темой, которую мы никогда не обсуждали. Мы все притворились, будто его никогда и не существовало.
– Грустно это.
– Да, но так случилось.
У каждой семьи свои скелеты в шкафу. У нашей семьи тайной стал Билли. И не важно, грустно это было или нет.
– Ты рассказала маме об открытке?
Мне совершенно не нравился снисходительный тон в голосе Джея.
– Она от этого только сильнее расстроится.
– Но ты должна ей сказать.
– Пожалуйста, только не говори, как мне вести себя с моей мамой. Ты видел ее лишь однажды.
Когда мои родители приезжали в Филадельфию в последний раз, мы вчетвером пошли поужинать. Сидя за маленьким столиком, Джей с папой обсуждали бейсбол, а мы с мамой – концерты ее женской рок-группы в Саус Стрит в семидесятых. После ужина мы решили пройтись по мощеным улочкам старого города, и мама запела одну из своих песен, ту самую, что чуть не стала хитом в те годы. Она редко вспоминала о прошлом, но две бутылки бурбона, купленные с целью впечатлить Джея, сыграли свою роль. И пусть ее голос немного хрипел из-за алкоголя, он все равно оставался настолько нежным, что меня пробирали мурашки. Мы, да и остальные прохожие, остановились, чтобы поаплодировать ей.
Иными словами, Джей представлял мою маму именно такой – раскрепощенной женщиной, которая пила виски и пела, когда ей хотелось, но на самом деле моя мама была совсем другой, а в тот вечер она просто пыталась произвести хорошее впечатление.
Джей нахмурился, расстроенный из-за моих слов.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
Он прижал меня к себе, и я обняла его в ответ, стараясь не обращать внимания на гнетущее недовольство, что ссоры не будет.
Мы намеревались вернуться домой, но мне совсем не хотелось возвращаться в нашу грязную квартиру. Я сказала Джею, что прогуляюсь, а он притворился, что его не задело мое желание остаться наедине со своими мыслями.
На Уолнат Стрит я повернула к реке. От жаркого, сырого воздуха капли пота стекали по моим щекам. Я присела на ступеньки главной площади и принялась наблюдать за тем, как люди катаются на роликах и бегают вдоль тропинки по набережной Делавэр. Достав телефон из кошелька, я ввела в поиск: «Билли Силвер, Лос-Анджелес, сейсмолог, некролог». Я не знала, что еще можно написать о нем, но этого оказалось достаточно для Los Feliz Ledger, которые уже этим утром опубликовали небольшой некролог о Билли. Там говорилось о смерти мистера Силвера, уроженца Лос-Анджелеса, сейсмолога и ученого, в полевых условиях изучавшего землетрясения, хозяина «Книг Просперо». В некрологе процитировали слова менеджера магазинчика, пообещавшего сохранить наследие Билли через эту книжную лавку. Еще там написали о похоронах во вторник в Форест-Лауне.