Нина снова посмотрела на свой телефон. На дисплее подмигивало новое сообщение. Ей незачем было даже открывать его целиком. Первая строчка гласила: «С сожалением вынуждены…»
– Отлично, – ответила она Гриффину почти искренне.
– Меня берут руководителем «энергичной молодой многофункциональной команды», – возбужденно прочитал Гриффин. – Наверняка это будет нечто абсолютно жуткое… Слушай, мне действительно жаль, – опомнился он, увидев лицо Нины.
– Все в порядке, – ответила Нина. – Действительно в порядке. Кто-то же должен был получить это место. И я рада, что это оказался ты. Я бы была просто беспомощной во главе много-чего-то-там.
– Да уж, – согласился Гриффин. – Ты бы это возненавидела. Впрочем, уверен, что и я тоже возненавижу.
Его пальцы стремительно двигались по клавишам, и Нина сообразила, что Гриффин уже входит в «Фейсбук». Ей было слышно, как пискнула кнопка «Лайк».
– Послушай, я, пожалуй, пойду, – тихо сказала она.
– Нет, подожди, – возразил Гриффин. – Пожалуйста! Давай я где-нибудь угощу тебя выпивкой.
– Нет, спасибо, – качнула головой Нина. – Правда, я в порядке. Все нормально.
Гриффин снова посмотрел на свой телефон:
– Идем, тут прямо за углом найдем кучу моих приятелей. Выпьем пинту. И обдумаем следующий шаг. Я наверняка должен знать кого-то, кто поможет.
Гриффин был полон энергии, чего с ним не случалось уже много месяцев. Нине отчаянно хотелось выпить чашку чая где-нибудь в тишине и подумать надо всем.
– Вообще-то, мне нужно вернуться, – сказала она. – И я рада за тебя.
Гриффин встал, когда Нина взяла свое пальто и сделала шаг к выходу. Она слабо улыбнулась ему, они стояли и ждали, пока мимо них протиснется целый парад детских колясок.
– Нина, – заговорил Гриффин, внезапно осмелев, когда Нина наконец пошла дальше.
Она обернулась:
– Да?
– Раз уж мы теперь не работаем вместе… ну, поскольку мы теперь не коллеги, а я расстался со своей девушкой… не согласишься ли выпить со мной? Ну, понимаешь… просто выпить вместе. А?
Нина посмотрела на его бледное обеспокоенное лицо и внезапно почувствовала неловкость и почему-то усилившуюся решительность. Всего секунду она колебалась, раздумывая. А потом решилась.
– Мне очень жаль, – ответила она. – Мне нужно… Очень нужно позвонить одному человеку по поводу одной вещи.
Она прошла мимо колясок и пакетов с покупками, мимо запотевших окон и школьников, швырявших друг в друга чем попало, мимо смятых пакетиков из-под сахара, грязных тарелок и чашек, толкнула дверь и вышла на улицу. А потом, натянув на голову капюшон, достала свой телефон, понимая, что если она не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда.
– Аласдер, – произнесла она, когда владелец паба ответил, – спасибо за ваше невероятно любезное предложение. Да, я согласна.
Глава 7
Даже энтузиазм Суриндер по поводу плана Нины начал угасать, когда Нина обзвонила все нужные места и выяснила, что получение лицензии на продажу книг из фургона может оказаться трудным до невозможности. Похоже, все было бы куда проще, если бы Нина решила продавать бутерброды, чай и вечные горячие сосиски.
Она подчеркнула в разговоре с человеком из комиссии, что куда легче случайно убить человека плохой сосиской, чем книгой, а он ответил коротко и серьезно, что Нина явно не читала «Капитал». Ей пришлось признать, что она действительно такого не читала, на том они и остановились.
Но все же Нина снова села в междугородный автобус, вооружившись трилогией «Чуть свет – в Кэндлфорд» вместе с полной серией «Чужестранки», чтобы погрузиться в них на долгом пути.
Чем дальше они забирались на север, тем холоднее становилось, но погода стояла ясная, и изумительный восточный свет заставлял Эдинбург светиться, как Москва, когда они проезжали через него. Огромный мост снова показался невероятными воротами в неведомое, потом автобус катил все дальше на север, и города, деревни, дорожное движение и люди оставались позади. Теперь только длинные, ленивые красные поезда тащились параллельно извилистым дорогам, перед глазами остались крошечные деревушки, необъятные стаи птиц над долинами, и овцы, везде овцы, пасшиеся на сочных зеленых лужайках в длинных косых лучах садившегося солнца.
На остановке Нина съела вишневый пирог и снова погрузилась в книгу, а когда наконец вышла из автобуса в Кирринфифе, то как будто вернулась домой, и, когда она открыла дверь паба, это чувство при виде улыбчивых лиц Эдвина и Аласдера только усилилось.