Джилли доработала до конца смены не потому, что надеялась, что ее не выгонят, а потому, что не желала давать Стэну повод лишить ее оплаты за день. Кроме того, ей полагалась доля чаевых, а если она уйдет, то не получит ни копейки. Увидев за стойкой стерву Маккриди, она сразу поняла: проблем не избежать. Джилли начала работать в пабе в воскресенье. Заглянула поздно вечером в субботу, и хозяин сказал, что лишние руки нужны уже завтра – посудомойщица уходит в отпуск на неделю. С тех пор она трудилась усердно и хорошо, как только умела. Ладила со всеми на кухне, не высовывалась и не вступала в разговоры, делала все, как ей велели, не путалась под ногами, ничего не разбила – в общем, была расторопной и послушной. Стэн платил ей наличными в конце каждого дня. Джилли не была дурой и знала, что получает меньше, чем другие, но беднякам выбирать не приходится. Да ей и хватало: пока она жила в сарае, деньги тратить было не на что. Она покупала только еду, а уж на еде экономить умела. Одним из преимуществ работы на кухне было то, что иногда ей разрешали забирать остатки. Сама она никогда не просила, чтобы никто не подумал, будто она нуждается.
– Можешь идти, Джилли, – сказала Джо с другого конца кухни. Эту дородную женщину с добрым лицом Джилли старательно избегала: знала, что у той ребенок одного с ней возраста. Когда Джилли соврала, сказав, что совершеннолетняя, Джо слишком пристально на нее посмотрела. – Стэн хочет с тобой поговорить. Он за стойкой.
Джилли взяла последний поднос с бокалами, толкнула двойные двери и вышла в тускло освещенный главный зал. Последние посетители разошлись, оставив после себя лишь запахи выдохшегося пива и пережаренной картошки. Хозяин стоял за кассой и считал выручку. Джилли поставила поднос, стала разгружать бокалы и смотреть, как он отсчитывает ее дневной заработок. Кто-то уже поделил чаевые: шесть маленьких горсток серебряных и медных монет ждали, пока сотрудники разложат их по сумочкам для чаевых. У Джилли такой сумочки не было, ей даже не предложили ее выдать; никто не думал, что она задержится тут надолго.
Стэн повернулся к ней. Его лицо было морщинистым и усталым, плечи ссутулились.
– Прости, – сказал он, – придется тебе уйти. Помещение принадлежит ей, а времена и так тяжелые.
Джилли не стала говорить, что уже обо всем догадалась. У нее было чутье, которым он не обладал и никогда обладать не будет. Она взяла протянутые деньги – Стэн округлил сумму до тридцати пяти фунтов, добавив два фунта сверху за причиненные неудобства, – и без лишних слов сгребла в ладонь свои чаевые.
– Погоди-ка, – добавил Стэн, – тот журналист кое-что для тебя оставил.
Джилли обернулась и увидела в его руках маленькую сложенную записку. Взяла и прочитала по дороге на кухню, где оставила пальто Эзры. Тоби написал свой адрес в Ньютон-Данбаре и добавил: «Если тебе негде остановиться, всегда можешь прийти сюда. Это тебя ни к чему не обяжет».
Джилли улыбнулась. Естественно, это ее ни к чему не обяжет. Слепому ясно: Тоби запал на Рэйчел. Это было так мило. Она скомкала записку и выбросила ее в корзину для мусора. Она не нуждалась в его помощи, ведь он неизбежно начнет задавать вопросы, а отвечать она не намерена.
На кухне была только Джо. Интересно, она осталась по просьбе Стэна, чтобы проследить, не прихватит ли она с собой чего-то лишнего? Джилли сняла пальто Эзры с крючка у двери и сунула руки в рукава.
– Эй, – тихо окликнула ее Джо.
Джилли оглянулась. Джо стояла за сверкающей хромированной столешницей. Она взяла коробку и протянула Джилли. В такие коробки упаковывали еду навынос.
– Береги себя, – сказала Джо, – и подумай, может, лучше вернуться домой?
Джилли взяла коробку и кивнула. Подумает, как же. Подумает и решит, что категорически этого не хочет.
– Спасибо.
На улице Джилли открыла коробку и обнаружила внутри целую порцию жареной рыбы с картошкой. Еда еще была горячей. Видимо, Джо приготовила ее в самом конце дня. Может, Стэн ей велел? Хотя, пожалуй, нет. Эта рыба с картошкой стоила треть того, что Джилли заработала за день. Она ела на ходу, стараясь растянуть удовольствие, но все равно запихивала еду в рот слишком быстро. Она не ела горячего с тех пор, как на прошлой неделе урвала в супермаркете пирожок за полцены, а уж когда в последний раз ела нормальный обед, вообще не помнила.
Она расстроилась, что лишилась работы, но ей все равно пришлось бы уйти, когда посудомойщица вернется из отпуска. За это время с учетом чаевых она заработала почти сто пятьдесят фунтов. С такой суммой на руках можно немного расслабиться и подумать, что делать дальше. Джилли знала, что не сможет остаться в Ньютон-Данбаре, но ей тут нравилось, и уезжать она не хотела. Теперь надо было придумать, чем себя занять. В пабе Джилли работала до закрытия и возвращалась в сарай почти в полночь. В такое время Иди, хозяйке углового коттеджа, не пришло бы в голову выйти в сад. В полночь окна в доме уже не горели. А перед наступлением утра Джилли успевала замести следы своего пребывания в сарае – даже если бы Иди туда зашла, она бы не догадалась, что там кто-то ночевал. Но теперь… Если она будет шататься по улице, рано или поздно на нее обратят внимание, особенно в таком маленьком городке, как Ньютон-Данбар. А если она будет целыми днями сидеть в книжном магазине на маяке, Рэйчел начнет задавать вопросы.