– А может, вы просто целыми днями читаете эту вашу фантастику, вместо того чтобы работать? – парировала Джилли с удивительной для нее мягкостью.
Иди фыркнула и отошла от прилавка.
– Пойду поработаю, пока дома тихо. Не опаздывай на урок, – бросила она Джилли через плечо перед уходом.
Рэйчел наклонилась и взяла сумку. А когда выпрямилась, Джилли смотрела на закрывшуюся за Иди дверь, нахмурив брови.
– В чем дело?
– Мне кажется, с ней что-то не так, – повернулась к ней Джилли.
– С Иди? – удивленно спросила Рэйчел. – Что ты имеешь в виду?
– Она как будто стала избегать мастерской. Когда я прихожу, мне иногда кажется, что она вовсе туда не заходила, а если заходила, то печатала со старых блоков, а не вырезала новый.
– Может, творческий кризис? – спросила Рэйчел и перебросила сумку через плечо. – Ни один художник от этого не застрахован. Скоро пройдет.
– Возможно. – Джилли закусила губу. – Но…
– Но?
– Ничего. Неважно. Идите, я готова работать.
Рэйчел протянула руку, сжала плечо девушки и улыбнулась, несмотря на беспокойство. С лица Джилли исчезло выражение вечной настороженности и тревоги, какое было у нее, когда она впервые пришла в магазин. Теперь на нее было приятно смотреть.
– Вернусь к обеду, – сказала Рэйчел и вышла.
В сторожке ее ждал Рон. При встрече он немедленно заключил ее в крепкие объятия.
– Все твои знакомые прекрасно понимают, что это вранье. – Он стиснул Рэйчел так крепко, что она не смогла дышать. – Я первым делом с утра стал звонить в это жалкое подобие газеты и именно это им и сказал!
– Ах, Рон, – сказала она и крепко обняла его в ответ, прежде чем высвободиться из объятий. – Не обязательно было это делать. Лучше обо всем забыть. Забот мне и так хватает.
– Каллен ни за что не стал бы такое терпеть, а раз его здесь нет и он не может разобраться, придется мне, – упрямо проговорил Рон. – Если мы не заставим их извиниться через официальные каналы или им самим не придет в голову восстановить справедливость, клянусь, я сделаю так, что они будут жалеть о содеянном, покуда я не сыграю в ящик!
– Рон, – потрясенно произнесла Рэйчел, – не говори так!
– Поверь, я уже навожу справки. – Он шмыгнул носом. – Есть отличный способ отомстить с помощью блесток. Начиняешь блестками конверт, в который вложен пружинный механизм, получатель открывает конверт, и – пш-ш-ш! – все усыпано блестками. Вот это месть!
Рэйчел рассмеялась:
– Рон, какой кошмар!
Старик радостно улыбнулся:
– В этом весь смысл!
После обязательного чаепития с печеньем они взялись за работу. День за днем они разбирали вещи Каллена и раскладывали их по коробкам. Кроме того, адвокат попросил составить опись ценных предметов мебели, которые можно было бы выставить на аукцион.
– Знаешь, эта уборка наводит на мысли, – произнес Рон после того, как они примерно час разбирали личные, но по сути бесполезные бумажки и гору безделушек. – Сколько хлама мы копим за жизнь, и ради чего? Большинство этих вещей после нашей смерти все равно отправится в костер или на свалку. Неужели это все, что от нас остается?
Рэйчел внимательно на него посмотрела:
– Рон, ты знаешь, как я благодарна тебе за помощь, но, если тебе слишком тяжело разбирать его вещи, я сама справлюсь. Мы почти закончили.
Рон отмахнулся.
– Он был моим другом, – сказал он. – И потом, так ведь принято, правда? Когда те, кого мы любили, умирают, мы берем на себя заботу о том, что осталось после них. Чтобы о них помнить.
Внезапно Рэйчел пришла в голову грустная мысль – она поняла, что не знает, кто будет разбирать после смерти ее вещи и где она будет, когда пробьет ее последний час. Также она вдруг осознала, что камера-обскура – единственное, что оставила после себя Эвелина Макдональд. И даже если представить, что после пожара она выжила и продолжила жить где-то в другом месте, здесь ее помнили только в связи с чрезвычайно трагичными обстоятельствами.
Рэйчел достала с полки очередную книгу из коллекции Каллена, как вдруг в сторожке зазвонил стационарный телефон. Рэйчел подошла и услышала на линии суровый голос Алана Кроссвика.
– Рэйчел, – мрачно произнес он, – Джилли сказала мне, где вас можно найти.
– Это насчет той статьи в газете? – спросила Рэйчел. – Вы же понимаете, что это ложь?
– Разумеется, – ответил адвокат, – и я уже направил письмо в Комиссию по жалобам на прессу и в редакцию газеты. – Он вздохнул. – Проблема в том, что кто-то раздобыл электронный адрес мисс Гудвин и переслал ей скан. Я пытался ее успокоить, но она… встревожена.
Сердце Рэйчел упало.
– Понимаю.
– Она производит впечатление очень ответственного человека, – продолжил адвокат. – Я сказал ей, что в данном случае правильнее всего будет вас поддержать. Проблема в том, что она не знает вас так хорошо, как я, и у нее нет родных. Кажется, внезапное известие о том, что у ее семьи есть история, за которую она несет ответственность, и подозрение, что ее обманывают, слишком ее взбудоражили.