А я поела, тщательно пережевывая каждый кусочек, словно боялась, что он застрянет в горле и пошла на тест, стараясь сохранять спокойствие.
В аудитории нас было всего немного — трое знакомых из выпускного курса и двое ребят из курса помладше. С нашей группы там был только Антиох и, как ни странно, Леопольд. За преподавательским столом сидел незнакомый мне экзаменатор, равнодушно просматривающий бумаги.
— А, Таша, — сказал Антиох. — Я так и думал, что тебя чудище не прельстит.
— Привет, — ответила я. — Вижу, тебя тоже.
— Нет, — скривился Антиох. — Но я же — староста, мне положено быть лицом нашей группы. Вон, староста выпускников тоже пришел.
— Какое чудище? — вмешался Лео. Выслушав объяснение, он застонал, уронив голову на руки: — Проклятый Таракан! А я не знал! То-то я смотрю, на улицах народу нет. А мои родители ушли, заразы, и даже не предупредили!
— А ты чем был занят утром? — полюбопытствовала я. Мои младшие, проходимцы, наверняка успели занять лучшие места на площади, потому что, когда я заканчивала завтрак, на улице был уже такой шум, что не услышать его было практически невозможно.
— Учился, — ответил Леопольд с таким лицом, будто утром жестоко мучил любимую кошку.
— Все явились? — спросил экзаменатор кисло. — Рассаживайтесь и берите тесты.
Когда я просмотрела первую страницу, то облегченно вздохнула. Слава Подкове, все было не настолько трудно, как я думала. Сидящий за соседней партой выпускник так рьяно строчил в своих заданиях, что грифель протестующее скрипел. Сзади Леопольд под нос тихонько мурлыкал похоронный марш. Привычная мелодия, раздающаяся за моей спиной на всех контрольных и экзаменах, успокоила меня еще больше, и я принялась отвечать.
— Работайте тихо, — велел экзаменатор и вышел, заперев дверь.
— На чудище побежал смотреть, — завистливо прошептал кто-то. — Наши-то все там, даже преподавателей нет, а ведь комиссия должна была быть большая.
— Так это же прекрасно, что он ушел! — бодро сказал Леопольд и чем-то зашуршал.
Я обернулась. Одногруппник доставал из-под куртки стопки шпаргалок. Каких видов у него только не было — и сложенные, и скрученные, и просто записи, и схемы, и рисунки, и даже порошки в конвертиках.
— Успокоительного? — поинтересовался одногруппник.
Я отрицательно помотала головой.
— Ну, а я, пожалуй, приму, — он развернул несколько пакетиков, смешал все в одну кучу и слизнул. Скривился — горько.
— А что еще, кроме успокоительного, есть? — робко поинтересовался кто-то из младшего курса.
— Несколько видов стимулирующих препаратов, а так же — вот, от сердцебиения, давления и при обмороках.
— Последнее зачем? — не удержалась я от вопроса.
— Как зачем? А если я распереживаюсь и упаду в обморок? — возмутился Лео. — На вас понадейся, чем-то таким напичкаете, что еще шерстью покроюсь. Нет, заботиться о себе нужно самому.
Случай покрытия шерстью у нас действительно был. У одного из младшекурсников, рискнувшего попробовать собственное экспериментальное зелье, резко увеличился волосяной покров. За неделю — полторы студент весь покрылся приятным на ощупь, мягким пушком. Бриться жертва науки категорически отказывался, уверяя, что зимой так гораздо теплее. Теперь он был местной знаменитостью и любимцем девушек, уверявших, что он действительно «мягкий» и «теплый». Преподаватели тщетно просили студента избавиться от лишних волос, аргументируя это тем, что он позорит лицо Колледжа. Но младшекурсник плевать хотел на Колледж, потому что усовершенствовал зелье и теперь задорого продавал его лысым.
— На самом деле я рассчитывал на нервных девиц, — признался Лео, пряча порошки и начиная копаться в шпаргалках. — Ну ничего, продам снадобье первому курсу.
— Тихо, — шикнул выпускник. Его грифель все-таки сломался и он раздраженно копался в сумке.
Я уже заканчивала отвечать на тест, когда бегом вернулся экзаменатор, преподаватели так и не явились. Он уселся за стол, стараясь отдышаться. Через несколько минут в дверь начали стучать и в аудиторию то и дело просовывались знакомые лица студентов.
— Тест уже заканчивается. Приходите в следующем году, — важно отвечал экзаменатор, вытирая со лба пот.
— Время истекло, — наконец, объявил он.
Бросив писать, мы тут же помчались в коридор, узнавать новости у друзей. Нас встретили аплодисментами. Под всеобщий смех Леопольду на шею повесили наспех сделанную из тетрадного листа медаль "Отличник учебы".