Позже, в девяностые годы прошлого века, кооператив быстро потерял элитность, апартаменты в нем стали переходить из рук в руки, из подъездов исчезли лифтеры, во дворе перестали сажать розы, на их месте возникла парковка. Сейчас в кирпичной семиэтажке проживает самый разный люд. Но Костя не спешит переезжать. Почему? Ему элементарно лень затевать поиски новых хором, ремонтировать их, покупать мебель. Фокин приходит домой лишь ночевать, а в свободное время он чаще всего находится у Аллы на даче. И кстати, у богатого бизнесмена нет ни охраны, ни шофера, ни услужливых горничных вкупе с поваром. Франклин не любит посторонних людей в доме и бытовыми вопросами совсем не заморачивается. Два раза в неделю, в часы, когда хозяин отсутствует, в апартаменты заглядывает домработница, которая обязана быстренько убрать комнаты, постирать, погладить и смыться до его возвращения. И можете мне не верить, но Фокин понятия не имеет, кто живет над и под его квартирой, поскольку с соседями не общается.
Покинув санаторий, Костя приехал домой, вошел в прихожую и – увидел Владу.
– Что ты здесь делаешь? – спросил удивленный Фокин.
– Живу, – тихо ответила Карелина. – Я твоя жена, где ж мне еще находиться, как не тут? Я приходила в больницу, приезжала в санаторий, но меня к тебе не пускали. Я вся извелась от тревоги, я измучилась, я…
Костя сделал глубокий вдох и, запретив себе нервничать, произнес:
– Остановись, хватит слов. Сейчас я позвоню Владимиру Олеговичу. Нам всем вместе необходимо сесть и поговорить.
Честно говоря, Константин ожидал очередного скандала или по крайней мере шквала вопросов с припевом «Зачем тебе мой папа?». Но истеричка почему-то молча кивнула и отправилась в ванную. Фокин же взялся за телефон, попросил тестя приехать. Карелин поинтересовался причиной, по которой ему следует спешить к дочери с зятем, и Костя не смог сдержаться, выложил все, что думает о Владе, и выпалил:
– Завтра же подаю заявление о разводе.
– Не глупи, – ответил Карелин, – не нервируй девочку. Скоро буду. У молодых всегда трения. Медовый месяц лишь называется сладко, а на самом деле во время него все здорово ругаются. К тому же ты заболел. Вы еще не наладили семейную жизнь по-настоящему.
– Я не хочу ее даже начинать, – отрезал Константин. – Все. Хватит. Забирайте свою дочь обратно.
Завершив беседу, Фокин отшвырнул трубку, повернулся лицом к двери и увидел на пороге кухни Владу. Та пару секунд молчала, а потом внезапно кинулась к разделочному столику, выхватила из держателя здоровенный шеф-нож и ринулась на супруга с воплем:
– Убью тебя! Никому не достанешься! Если не мой, то ничей! Хочешь уйти к другой? Никогда!
Костя в последний момент умудрился вцепиться в руку обезумевшей супруги. Затем связал ее с помощью полотенец, усадил на диван и велел:
– Тихо! Сейчас сюда явится твой отец, тогда и поговорим.
Но Влада неожиданно заорала:
– Помогите кто-нибудь! Убивают! Люди, на помощь! Сюда! Скорей!
Он схватил жену за плечи, встряхнул и приказал:
– Заткнись!
И Влада неожиданно притихла. Фокину что-то показалось странным, но что именно, он понять не успел, Влада вдруг прошептала:
– Прости, Костик, я тебя очень люблю. И всегда любила.
На него навалилась усталость, он сел на табуретку.
– Ты странно демонстрируешь свои чувства.
– Не понимаю, что происходит, – зарыдала Влада. – Меня прямо трясет порой от ярости. Я никогда такой не была, до конца декабря прошлого года не скандалила, а потом стало накатывать. В глазах темнеет, всех убить готова! Ничего с собой поделать не могу. Пока ты лежал в больнице, припадков безумного гнева не было. А сейчас ты домой пришел, и я снова занервничала. Пошла принять свое гомеопатическое успокаивающее, разжевала таблетки, и через минуту истерика накатила. Что со мной?
– Похоже, пилюли тебе не помогают, – констатировал Фокин.
Влада плакала, продолжая жаловаться, что не может справиться со своим характером, клялась в любви к мужу, обещала исправиться, умоляла не подавать на развод. Фокин, стиснув зубы, терпел этот концерт. Он очень надеялся, что Карелин скоро приедет и навсегда заберет свою дочь из его квартиры.
В конце концов Влада устала и попросила:
– Дай мне воды.
Фокин налил в стакан минералки и поднес его к губам жены.
– Ты мне руки завязал, – простонала она, – освободи!