- А меня ограбили, - сообщил свежую новость.
Но Марина не проявила интереса к теме, и Уткин положил трубку, разочарованный и отчасти обиженный, а когда положил, позвонила Кристина.
- Дядя Паша, зачем ты взял мою голубую маечку?
Уткин промолчал.
- Кроме тебя некому, дядя Паша.
- Сам не знаю, как получилось, - признался Уткин.
- Ты уж верни, пожалуйста, можно прямо сейчас.
- Хорошо, - согласился Уткин.
***
- Привет, - сказал Уткин, входя, и протянул Кристине пакет с подарочной надписью. В пакете была голубая маечка.
- Как мило, - Кристина приняла пакет, заглянула внутрь. - А пульт у тебя с собой? - поинтересовалась.
- Всегда с собой, - сказал Уткин и начал расшнуровывать ботинки, чтоб переобуться.
Напевая какую-то мелодию, она вышла из прихожей и тут же вернулась почти голая.
Уткин застыл с ботинком в руке.
- Я знаю, - сказала она, снимая последнее, что на ней было.- Ты ведь этого хотел со своим пультом?
- Нет, - пробормотал Уткин, в душе начиная сомневаться - может, действительно что-то было такое, о чем он не догадывался, и его двойник, Уткин номер два поманипулировал кнопкой... но не сам Уткин, конечно не сам.
- Ладно отпираться. У меня никогда не было тяги к эксгибиционизму.
- Ситуация сложная, как бы тебе объяснить, - сказал Уткин, краснея.
- Значит, хотел, - сказала она, проходя на кухню. - И какие будут твои другие хотелки? Я как-то жду.
Уткин молчал, слегка недоумевая.
- И как ты надумал? - спросила она. - Будем пить кофе, а потом трахаться, или будем сперва трахаться, а потом пить кофе?
- Будем всё, - сказал Уткин.
И они пили, потом трахались, потом снова пили.
- Покажи мне пульт, - попросила Кристина между двумя глотками.
Уткин достал, положил на стол.
- Давай, что-нибудь придумаем. - Она взяла в руку гаджет, положила палец на кнопку.
Откуда-то появившаяся муха покружила над столом и зависла над чашкой Уткина. Описала правильный круг. Потом - треугольник.
Уткин удивился.
- Никита умел манипулировать мухами, но он говорил, что кроме него это ни у кого не получалось.
- У меня тоже не получалось. Но ты ведь мне все объяснил, как делать.
Муха поднялась вверх по спирали и улетела.
- Прикольно, - сказала Кристина.
- Очень, - согласился Уткин, - а теперь отдай обратно.
- Я ведь только начала, - разочарованно протянула Кристина.
- Отдавай, отдавай, - сказал Уткин и протянул руку к гаджету.
- Ни за что, - она спрятала пульт за спину.
Уткин попытался отнять устройство. Кристина сопротивлялась. Уткин стал выворачивать девушке руку, но остановился. "С бабами мы не воюем", - раздался явственный голос. Уткин отпустил девушку. Обернулся, но никого не увидел.
- Это опасная шняга, - сказал Уткин, - ты мне ее отдай, чтобы чего не вышло, а потом договоримся.
- А я хочу сейчас, - капризно заявила Кристина. - Поиграю немного, а потом будем договариваться.
Она стояла посреди комнаты, выставив перед собой руку с гаджетом, словно с оружием для защиты.
- Только спокойно, спокойно, - говорил Уткин, медленно приближаясь к девушке.
Не дойдя полутора шагов, он остановился, не в силах пошевелиться. Вот, значит, как оно бывает, мелькнула мысль. Хотел рвануться вперед внезапно и быстро, но вместо этого несколько раз подпрыгнул, замахал руками - словно кто-то дергал его за ниточки.
Пришла идея - глубоко присесть и из этой неожиданной позы сделать внезапный выпад и выбить гаджет из руки девушки. Уткин присел, вытянув руки вперед, как будто решил вдруг заняться полезной гимнастикой, сделал несколько приседаний, отметая возможные подозрения - три, четыре, пять - физкультура и ничего более - шесть, семь - непринужденно, естественно, без всякого умысла - восемь, девять... Для круглого числа надо догнать до двадцати. А лучше - до тридцати. Ничто не дается без усилий, это справедливо. Тридцать приседаний и получить приз.
- А теперь тридцать отжиманий в упоре лежа, - услышал он голос Кристины. Она стояла над ним и смеялась.
Уткин так и думал, что одними приседаниями не отделается. Но довести дело до конца был обязан. Чтобы показать добрую волю и усердие, он даже усложнил свою задачу. Вместо простых отжиманий лихо подпрыгивал на четырех точках, отталкиваясь от пола.
- Хватит, - сказала Кристина. - Я вижу, умеешь.
- А пульт? - спросил Уткин.
- Ну оставь мне его на пару дней, ну дядечка Паша, пожалуйста, - жалобно протянула она голосом маленькой девочки. - Я не сломаю.
Почему не оставить? - подумал Уткин. Обещала, что не сломает. Тем более что по факту пульт уже у нее.
- Бери, - сказал он, поднимаясь с пола. - Мне не жалко.
- Уже взяла, - сказала она быстро. - А тебе пора уходить, папа собирался зайти в гости.
И все-таки гаджет надо забрать, мелькнула мысль, но быстро исчезла. Машинально переступая ногами, Уткин двинулся по коридору и обнаружил вдруг, что уже стоит на лестничной площадке перед закрытой дверью - весь как был голый.
Кто-то поднимался на лифте.
Уткин несколько раз дернул за ручку двери. Забыв про звонок, застучал по ней кулаками.
Лифт остановился. Из него вышел уже знакомый сосед Петров-Иванов.
Остановился на Уткине ничего не выражающим взглядом.
- Натурный эксперимент, - шепнул ему Уткин. - И будьте внимательны. Нас снимает скрытая камера.
- Продолжайте, - кивнул сосед и отвернулся, гремя ключами.
Кристина выглянула в приоткрытую дверь, одетая в джинсы и ту самую маечку.
- Ты какой-то рассеянный, дядя Паша, но я здесь не виновата. Надень штаны.
Глядя на одетую Кристину, Уткин смутился, ему хотелось прикрыться.
- Ошибся дверью, - он стал объяснять. - Направо комната, налево выход... Хотел направо, повернул налево. Так бывает.
***
На Уткина снова напали. Не битой по голове, а в лицо из баллончика, вариант более гуманный, хотя не сказать чтобы совсем приятный.
Крепко схватили и, удерживая, обыскали.
- У меня нет того, что вам нужно, - хотел сказать Уткин, но промолчал.
И напавшие отпустили его, не задавая вопросов.
Это удачно получилось, что пульт оказался сейчас у Кристины - временно перешел к ней, Уткин надеялся, что временно. Кристине он позвонил через два дня, как вроде и договаривались.
- Как там поживает мой гаджет? - спросил вроде бы непринужденно, с легкостью этакой в слове "мой", но начало оказалось неудачным.
- Почему "твой", дядя Никита все-таки был мой дядя.
- Пусть будет "наш".
- И не наш тоже, а фирмы. Они звонили, просили вернуть.
- И ты вернула?
- Это было еще, когда мы все думали, что он потерялся.
- А теперь собираешься вернуть?
- Подумаю.
- Давай, подумаем вместе, - попробовал пошутить Уткин.
- Хочешь думать, думай, я тебе не мешаю.
- Мы бы могли вместе его использовать. Например, одну неделю ты, другую - я.
- Спасибо! Возьмешь свою кнопку и заставишь меня опять выделываться. Извращенец.
- Ничего кроме того, что ты сама хотела, - в сердцах заявил Уткин.
- Иди к черту, - и она повесила трубку.
Уткин звонил еще, но каждый раз не мог произнести ни одного слова по делу, говорил о погоде, о котиках, рассказывал анекдоты, чувствуя себя идиотом. Что ж, девочка хорошо научилась работать кнопкой. Дошло до того, что Уткин вообще не мог позвонить. Брал трубку, но набрать номер никак не получалось. Бродил пальцем по клавиатуре, все время сбиваясь. Ткнув на соседнюю строчку в адресном списке (что-то такое уже случалось с ним раньше) вызвал Льва Николаевича, начальника. Оба удивились, но пообщались какое-то время. Уткин спросил, можно ли надеяться на прекращение вынужденного отпуска, получил обнадеживающий ответ. Будем надеяться, сказал Уткин. Нет худа без добра, сказал Лев Николаевич, подводя итог. А может, это самим Уткиным было сказано. Кладя трубку в карман, он уже не помнил, кем именно, как и не представлял, в чем заключалось это упомянутое добро.