Итак, стало понятно, что телефонные звонки не имеют перспективы. Уткин решил поговорить с Кристиной лично и откровенно. Пришел, постоял какое-то время у двери, потянулся рукой к звонку и, охваченный внезапной робостью, убрал руку. Повторил попытку с тем же результатом. Следовало думать, что Кристина, когда открывает ему дверь и видит его на пороге, нажимает кнопку возврата. Неужели ее неприятие Уткина так категорично? А ведь казалось, что им было хорошо вместе. По крайней мере два раза А может быть, дело в том, что брат Алексей, то есть не брат, конечно, а папа сейчас там рядом? Или не Алексей, а кто-то еще, в присутствии которого визит Уткина оказывается резко нежелательным. Или даже, хотя не хотелось об этом думать, кто-то из недругов проник в квартиру, завладел гаджетом, но не успел уйти и держит там оборону.
Число вариантов множилось, Уткин терялся в догадках. В это время открылась дверь девяносто шестой квартиры. Оттуда вышел сосед Петров-Иванов. Они поздоровались, и Уткину пришла в голову мысль.
- Можно вас попросить об одном одолжении? - обратился он к Петров-Иванову. - Позвоните, пожалуйста, в эту дверь. Только не сейчас, а секунд через двадцать, и спросите Алексея Дмитриевича.
- Через двадцать секунд? - переспросил сосед.
- Через двадцать после того, как я дам отмашку, - подтвердил Уткин.
Двадцать секунд нужно было, чтобы лишить кнопку возможности влиять на действия Уткина. Отмашка дана, задача поставлена, и возврат на несколько секунд уже ничего изменить не сможет.
- А что дальше? - резонно поинтересовался Петров-Иванов.
- Дальше я подключусь, - сказал Уткин.- И еще: если я за эти двадцать секунд попрошу изменить эти мои установки, не надо меня слушать. Что бы я ни говорил, не надо.
- Опять натурный эксперимент? - спросил Петров-Иванов (надо бы все-таки нам познакомиться, подумал Уткин).
- Опять, - подтвердил он. - И не забудьте про скрытую камеру.
- Я готов, - сказал сосед и посмотрел на часы.
- Тогда начали, - Уткин махнул рукой.
Глядя на часы, сосед начал считать секунды.
- Подождите, - он опустил руку с часами. - Его ведь сейчас нет, Алексея Дмитриевича.
- Это все равно, - сказал Уткин.
- А двадцать секунд уже прошли, - сказал Петров-Иванов.
- Повторим, - вздохнул Уткин, и дал отмашку.
- Голова болит, - удивленно произнес Петров-Иванов.
- Не обращайте внимания.
- Вы мне не говорили, что будет болеть голова.
- А она и не должна болеть.
- Не должна, но болит. Вы уверены, что этот эксперимент не вреден для здоровья?
- Каким образом? Вы подходите, нажимаете кнопку. Какой тут может быть вред для здоровья?
- Не может, - вздохнул Петров-Иванов и посмотрел на часы. - А двадцать секунд опять прошли.
- В следующий раз не обращайте внимания. Главное, чтобы прошло не меньше двадцати секунд.
- А вы четче формулируйте, - сказал Петров-Иванов.
- И давайте, наконец, познакомимся, - предложил Уткин. - Меня зовут Павел... Андреевич, - добавил он после легкой паузы.
- Очень приятно, а я - Сергей Петрович.
- Голова не болит, Сергей Петрович?
- Спасибо, не болит, Павел Андреевич.
- Тогда, Сергей Петрович, давайте, еще раз, последний, - сказал Уткин, уже готовый отказаться от бесплодной затеи.
- А теперь меня тошнит, - пожаловался Сергей Петрович, но все же шагнул к двери и нажал кнопку звонка.
И дверь открылась.
"Его нет", - услышал Уткин голос Кристины (а сам стоял по другую сторону дверной створки, оставаясь незаметным).
- Проводим натурный эксперимент, прошу извинить, - сказал он и, обогнув дверь показался. - Будьте внимательны, вас снимает скрытая камера.
И отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Вместе с Сергеем Петровичем спустились по лестнице, а потом Уткин вернулся.
Он позвонил, дверь открылась.
- Может быть, выпьем кофе, - сказал Уткин. - Я кусаться не буду.
- А ты хитрый, дядя Паша, - сказала Кристина, отступая вглубь коридора. - Проходи.
Уткин обнял ее, она не сопротивлялась.
Уткин провел рукой вдоль ее спины и ниже, пока не наткнулся на гаджет, высовывающийся из заднего кармана.
- Ты что там делаешь?
- Ничего, - он сказал. - Ничего, - и двумя пальцами осторожно вынул устройство из кармана. - Зря мы сцепились по поводу этой шняги. Надо доверять друг другу.
Он положил пульт на прикроватную тумбочку.
Было хорошо как раньше. Даже лучше было, словно кто-то третий нажимал время от времени на кнопку, направляя процесс в нужное русло.
Когда закончилось, Кристина протянула руку и взяла с тумбочки гаджет. - Пусть будет пока у меня, ты не против?
Уткин не был против.
- И, пожалуй, не приходи больше, - сказала, прощаясь.
***
- А система твоя, между прочим, не работает, - сказала Марина.
- В другой раз заработает, - пообещал Уткин.
- А когда? - спрашивала Марина, каждый раз при случае напоминая.
Уткин, наконец, посвятил ее в тайну гаджета с кнопкой и сказал в итоге, что гаджет сейчас оказался у своей в каком-то смысле законной владелицы по праву наследства.
- И кто ты после этого? - сказала Марина. - Лох серебристый.
- Почему серебристый?
- Такое растет дерево в ботаническом саду.
- Нет, я, собственно, не собирался ей отдавать, - стал объяснять Уткин, - просто не думал, что она сможет нажать на кнопку, потому что до сих пор оказывалось, что это могу только я и Никита.
- На многих проверял?
- Проверял Никита. И как раз ее он должен был гарантированно проверить как родственницу. Между прочим, я ничего не потерял на этом. Если бы кнопка осталась при мне, то отняли бы. - Уткин рассказал про то, как на него напали на улице, прыснув перцовкой из баллончика. - А так, может, еще договоримся.
- Фиг ты договоришься.
- Ей, может, не так уж и нужно это устройство, - сказал Уткин. - Ну, в кино сходить на халяву, или на концерт. А про казино я ей не рассказывал. Поэтому договоримся - поиграет немного и вернет.
- Так позвони ей прямо сейчас.
Почему не позвонить, подумал Уткин, не все же время она держит под рукой гаджет. Он взял трубку, и, взяв, задумался.
- Ты знаешь, - сказал он, и положил трубку на место, - мне кажется, что Мясоедов - тот, у которого я позаимствовал эту кнопку, - на самом деле не погиб, упав с балкона, есть такая вероятность, а в гробу похоронили совсем другого человека. - Уткин поделился своими соображениями насчет возможной судьбы Мясоедова. - И с помощью кнопки, я думаю, можно устроить так, что реальностью станет именно эта возможность, - закончил он.
- Так позвони, - сказала Марина.
- В другой раз, - сказал Уткин решительно. - Сейчас не время.
***
И вот Мясоедов без денег и документов каким-то образом оказался в поезде дальнего следования. Такой сон снился Уткину. Может быть, ему даже снилось, что он и есть этот Мясоедов, который едет в поезде без денег и документов.
Он ехал в поезде, а потом вышел на конечной остановке. Это был не вокзал в большом городе, как полагалось бы, а заброшенная платформа в лесу.
Надо было выходить, и Мясоедов вышел.
От платформы вела тропинка, перегороженная красно-белым полосатым шлагбаумом, а в другую сторону - асфальтовая дорога шириной немногим более тропинки.
Мясоедов пошел по тропинке - надо было идти, он пошел. Иногда ему казалось, что он идет по дороге.
Мясоедов шел по тропинке, его встретили люди.
Четыре, или около того, человека, по-первобытному голые, с раскрашенными лицами и украшениями в волосах и на различных частях тела.
У одного в волосах была сухая воронья лапа, это был Аххкуаг, Воронья Лапа.
У другого в бороде было перо дятла, это был Угхахак, Перо.
У третьего в носу было продето ребро малого зверя, это был Аггавак, Ребро.