Четвертый на шее носил череп крысы, это был Уккадак, Череп.
Они сняли с Мясоедова пиджак и другую одежду.
Чьи-то глаза глядели из леса.
Голое тело Мясоедова раскрасили красными и белыми полосами. Красное - цвет крови, белое - цвет обглоданной кости. Понятно было, что Мясоедова подготавливали к тому, чтобы съесть с соблюдением правил, а он в общем был не против - надо, так надо. Его подняли и понесли. Какое-то время несли, а потом что-то изменилось. Может быть, уже не несли, может, вели под руки. И тропинка, может быть, была не тропинка, а асфальтовая дорога. Людоедского пиршества уже не было в перспективе. И люди, которые вели Мясоедова, оказались не первобытно голые, а по-полицейски одетые в форму.
У одного были погоны со звездочками, у другого лампасы. Нашивки, ремни, специальные особые дубинки для наведения порядка. Они вели голого Мясоедова по лестницам и коридорам, пока он не оказался в комнате с решетками на окнах - как был голый.
В комнате был стол, за столом сидел человек. Рядом - другой. На рукаве у первого была нашивка с черепом неизвестного зверя, а у другого - воронья лапа.
Мясоедову дали несколько листов бумаги. Специальной дубинкой два раза ткнули под ребра. Галочкой были отмечены места, где ставить подпись.
Мясоедов подписал, как водится, не читая.
Его усадили в кресло. Это был электрический стул. К рукам подсоединили контакты.
"Зачем?" - хотел спросить Мясоедов, имя в виду "За что?".
- Чистосердечное признание не избавляет от наказания, - произнес Череп почти в рифму, а Воронья Лапа повернул рычаг.
И Мясоедов проснулся. Впрочем, проснулся не Мясоедов, а Уткин, которому снилось, что он Мясоедов. Протерев глаза, он задумался - в тему или не в тему этот сон, который ему приснился. Решил, что все-таки в тему.
***
Уткин шел по улице без кнопки в кармане и ему по дороге встречались разные люди.
Был бы с кнопкой, встречал бы тех, кого хотелось. А кого не хотелось, тех не встречал бы. Но кнопки не было.
А человека в трехцветной вязаной шапочке все же встретил, хотя и был без кнопки.
- Это чай, - сказал человек, приоткрыв полу своего серого балахона. - Тот самый чай, самый-самый, - и провел Уткина к месту продажи.
- Кто купит три упаковки по цене четырех, тому четвертая упаковка в подарок, - сказал человек, когда пришли. Уткин купил девять.
Вечером заварил два пакетика, а ночью ему приснился тот самый сон про Мясоедова.
***
- Ты собирался позвонить своей племяннице, - сказала Марина.
- Она не моя племянница, а Мясоедова, - сказал Уткин и добавил: - Просто не люблю называть людей по имени.
- Собирался позвонить племяннице Мясоедова , - сказала Марина.
- Я видел сон про него, - сообщил Уткин. - Про Мясоедова сон, что он без денег и документов приехал в какой-то город, и там его арестовали по обвинению то ли в грабеже, то ли в убийстве. Им это надо было, чтобы поставить галочку в списке раскрытых преступлений. И я думаю, что вариант вполне реальный - в смысле того, что вероятность ненулевая. И тогда наш Никита сидит сейчас в камере следственного изолятора за чужие грехи и под чужим, может быть, именем. Почему нет? Когда-то заблудившегося чужака просто съедали.
- Ладно о Мясоедове, - оборвала его Марина. - Ты будешь звонить?
- Уже звонил, - соврал Уткин. - Она не хочет.
- Не хочет спасти своего дядю?
- Я так вопрос не ставил.
- Ну, поставь.
- Она не поймет, - вздохнул Уткин. - Или не поверит.
- Как-то я тоже не особенно понимаю, - призналась Марина. - Но если она не хочет договариваться, тогда нужно отобрать силой. Я понимаю, она все время носит с собой эту шнягу?
- Шнягу? - переспросил Уткин. - Думаю, носит.
- Оглушить по голове сзади и отобрать.
- Нет, так нельзя, - сказал Уткин.
- Тогда из слезоточивого баллончика прыснуть. И схватить за руку, чтоб не нажала кнопку.
- Нет, - замотал головой Уткин.
- Ты что, не хочешь спасти своего друга?
- Хочу, - сказал Уткин.
- Тогда действуй.
- Нет, не могу,- вздохнул Уткин. - Если бы я четко был уверен, что с этим спасением что-нибудь получится. Как ты думаешь, получится что-нибудь?
- Получится, - обнадежила Марина.
- Не знаю. Я, может, все-таки попробую договориться.
- Есть люди, которые могут помочь, - сказала Марина,
- Мафия?
- Нет, - она засмеялась, - просто один знакомый. Но он может и оглушить, и из баллончика прыснуть.
Наверное, ассириец, подумал Уткин.
- Так нельзя, - сказал он. - Не нужно, чтобы об этой кнопке знал кто-то лишний.
- Человек надежный, - сказала Марина.
- Какой бы ни был. Чем меньше людей знают, тем лучше, - сказал Уткин и, помолчав, добавил: - Я сам это сделаю. Она выходит из дома примерно в полдевятого, идет на работу.
- Пойдем вместе, - сказала Марина,- куда ты без меня?
Кристина вышла на пять минут позже сказанного. Уткин и Марина ждали в стороне на скамейке. Пошли следом, сохраняя дистанцию. Уткин не хотел быть узнанным, поэтому изменил свою внешность, надев солнцезащитные очки и парик с длинными волосами. Думал нацепить бороду, но борода у него была уже своя.
Уткин и Марина шли за девушкой по тротуару. В ожидании светофора на перекрестке они подошли к ней совсем близко. Тут бы и провести операцию, но людей вокруг было слишком много.
- Много народу, - сказал Уткин. - В это время дня ничего не выйдет.
И повернули обратно.
- Надо брать ее прямо у выходной двери, - предложила Марина. - Она выходит из парадной, я прыскаю ей в лицо из баллончика, или ты прыскаешь, она отключается, мы заталкиваем ее обратно в парадную, и там отнимаем шнягу. Без лишних свидетелей.
- А если выйдет не она? Там многие выходят в это время, и кое-кто из них меня знает.
- У тебя же маскировочка.
- Ты думаешь?
- Сто пудов.
- Не знаю, не знаю. Если выйдет она, - Уткин упорно отказывался называть девушку по имени. - Если выйдет она, мы прыскаем ей в лицо, и она не успеет разобрать, кто перед ней. А если выйдет кто-то другой, у него будет время вглядеться. А если ему еще придет в голову завязать разговор.
- Брось, тебя в этом виде родная мама не узнает.
- Мама, может, и не узнает, а люди бывают разные. И еще, может быть, кому-то приспичит спуститься по лестнице, как раз в тот момент, когда мы будем это самое. Вероятность всегда есть.
- Можно проще, - сказала Марина. - Прямо на квартире. Я звоню, она открывает дверь. Мы брызгаем из баллончика, и дальше по плану.
- Ну, она, может быть, не одна дома. И еще соседи. Есть там Сергей Петрович, любитель подглядывать. Нет, не нравится мне этот вариант.
- И что будем делать? - спросила Марина.
- Голова чешется, - пожаловался Уткин, безуспешно пытаясь почесать голову сквозь парик.
- Сними ты его, - сказала Марина. - Кому какое дело.
- Я придумал, - сказал Уткин. - Ты стоишь, дежуришь на лестничной площадке выше этажом и когда... э-э... объект появляется, звонишь мне с мобильного. Я принимаю сигнал, достаю баллончик и подхожу к двери. А если в это время появится кто-то еще, то кнопка будет уже у меня в руке, и я смогу подправить его реакцию.
- Только я лучше буду внизу, вместе с тобой. А наблюдать позовем моего знакомого. Сделает вид, что вышел покурить.
- Никаких знакомых, я же сказал.
- Я не хочу дежурить на площадке.
Уткин сдвинул неудобный парик в сторону и почесал-таки голову.
- А знаешь, - сказал он, - не надо никого заставлять дежурить. Мы сделаем это прямо на улице, на перекрестке. Завтра в это же время.
И вот, снова шли за девушкой. Теперь уже вплотную приблизившись. Уткин нервничал, боялся, что она обернется. У перекрестка остановились перед светофором. Как в прошлый раз, почти как в прошлый.
Уткин протянул руку с баллончиком над плечом девушки и нажал кнопку. Пока она кашляла, пока текли слезы, он скользнул рукой в передний карман ее джинсов, гаджет был там. Завладев устройством, Уткин выждал несколько долгих секунд - не следовало нажимать кнопку слишком рано, чтобы не откатиться в тот момент, когда гаджет еще не перешел в его руки. Излишняя, наверное, предосторожность, тем не менее, несколько секунд он выждал, прежде чем положить палец на кнопку. "Если кто-нибудь начнет обращать внимание, нажму кнопку". И люди вокруг все отвернулись и пошли своими путями, словно ничего не заметили. "А эта женщина, похожая на медсестру, пусть поможет пострадавшей. И эта, в платочке, которая рядом, тоже". Помедлив, Уткин добавил к помощницам третью - проходящую мимо блондинку в голубой кофточке. Пусть вытрут девушке слезы, заодно и внимание отвлекут.