- А это уже не в тему, - сказала Маша.
- Думаю, все-таки, что ты обозналась, - сказал Уткин и, перейдя в комнату, сел на стул. Женщинам предложил место на диване.
- Не обозналась, - сказала Маша.
- А я говорю, обозналась, - очень громко сказал Уткин.
- Нет, не обозналась.
Что она там, уснула? - подумал Уткин о той, что сидела в шкафу.
- Может быть, этот человек хотел, чтобы его приняли за меня, - сказал он.
- И одел ради этого дурацкий парик?
- Он хотел, чтобы вы подумали, что я маскируюсь, чтобы меня не узнали, но вы все равно как бы узнали меня под маскировкой, то есть подумали, что это я.
- Ты его поняла? - Кристина повернулась к Маше.
- Если бы это был я, то гаджет был бы сейчас у меня, - сказал Уткин. - А если бы он был у меня, она пять раз согласилась бы, что обозналась.
- А знаешь, мне сейчас кажется, что это, может быть, был и не он, - сказала Маша.
- Значит, гаджет у него, и он нажимает кнопку.
- Я ничего не нажимаю, посмотрите на мои руки. - Уткин поднял руки вверх.
- Может быть, и не он, - повторила Маша с сомнением в голосе.
- Надо связать ему руки, - сказала Кристина.
- Пожалуйста, - Уткин не сопротивлялся.
Она привязала его запястья к спинке стула - тут и веревка откуда-то взялась. Стала привязывать ноги к ножкам.
- Не туго? - поинтересовалась.
- Ноги-то можно было не трогать, - сказал Уткин.
- А теперь поищем устройство.
Она проверила карманы Уткина - на рубашке и в джинсах. Огладила ладонями, проверяя скрытые места.
- Ну что, - сказал Уткин, - ошибочка вышла?
- Мы еще поищем, - Кристина не отступала от своих намерений. - А если найдем парик, это тоже будет неплохо.
- Ищите парик, - громко сказал Уткин. И обратился к девушке Маше: - Я искал тебя после того, как ты так вдруг убежала. Объявление расклеивал на столбах.
- Дурацкое объявление, я читала. А туфельку я заберу, где она у тебя?
- Я ее отдал одному человеку, - неохотно признался Уткин. - Он обещал найти тебя.
- И нашел?
- Еще найдет, - пообещал Уткин. - В шкафу, - громко сказал он, увидев, что Кристина в своих поисках подбирается к шкафу. - В шкафу поищи.
- А вот в шкафу мы как раз искать и не будем, - объявила Кристина. - Мне кажется, мы зря подозревали невинного человека. Правда, дядя Паша?
Она погладила Уткина по голове.
- Правда, правда, - закивал головой Уткин.
- И мне тоже кажется, что я обозналась. Я даже уверена, - сказала девушка Маша. - Борода у того была совсем другая.
Она подергала Уткина за бороду.
- Совсем другая, - повторила она.
- Смотри, тут бутылка коньяку, - сказала Кристина. - Выпьем по поводу встречи?
- Выпьем, - согласилась девушка Маша.
- И шоколадка.
- Он меня совращал этой шоколадкой, - засмеялась Маша.
Кристина наполнила три рюмки.
Одну взяла в левую руку, другую - в правую.
- За здоровье хозяина.
Из левой пригубила, а из правой поднесла Уткину. Он выпил. Из ее руки закусил шоколадкой.
Она, наклонившись, поцеловала его в щеку.
- До свидания, дядя Паша.
А девушка Маша - в другую.
- Будет прикольно, если мы его так и оставим, - сказала Кристина.
- Оставим, - согласилась девушка Маша.
И они ушли.
Марина вылезла из шкафа, подошла к стулу, к которому был привязан Уткин .
- Интересно было послушать, - сказала она. - А что у тебя за дела с этой блондинкой?
- Странно, - сказал Уткин, - мне казалось, что это я направил ее, чтобы подошла к племяннице, то есть к Кристине, а теперь думаю, что она сама, когда узнала меня, напавшего, решила поделиться с пострадавшей своей информацией.
- Рассказывай, - поторопила Марина.
- Но, может, это простое совпадение, - задумчиво произнес Уткин, и, помолчав, добавил: - Хотел бы я знать, кто рулит этими совпадениями. И, кстати, может быть, ты меня развяжешь?
- А мне нравится так. Это прикольно. - Она провела ладонью по волосам Уткина, подергала за бороду. - Хочешь еще коньяку?
- Не хочу, - сказал Уткин.
- Но ты рассказывай, рассказывай.
И Уткин рассказал все - то, что хотел и то, чего, вроде бы, не хотел.
- Но ведь меня ты любишь больше, чем ее? - спросила Марина.
- Да, - сказал Уткин.
- Расскажи, как ты меня любишь, я хочу слышать.
***
- Приснилось, что беру интервью у Стаса Михайлова, - рассказывал Уткин Воронину. - Спрашиваю: Если бы вам предложили нереально трудное дело, которое невозможно довести до конца, вы могли бы взяться? Например, залезть на длинный столб - на очень длинный. А столб уже стоит рядом - гладкий, как стальная труба, и конца ему не видно. Но одновременно покрытый корой, как живое дерево типа сосна. И вот, я по этому столбу лезу, причем не человеческим способом, а каким-то медвежьим. Подтягиваюсь на руках, отталкиваюсь ногами - очень быстро. И вдруг понимаю, что столб не настоящий, а воображаемый. Какое-то время еще лезу, потом смотрю вниз - нет никакого столба. И падаю, лишенный опоры. Все же не падаю, а легко планирую. Это ведь можно считать полетом?
- Можно, - согласился Воронин.
- А полет во сне - это ведь что-то значит?
- Тоже верно.
- Сон, конечно, не в тему, но я его записал.
- Если записал, значит в тему, - сказал Воронин.
***
По вечерам Уткин звонил Марине. В семь часов или в восемь, иногда в десять. Почти каждый день. Он звонил вроде бы по своей воле и в то время, когда хотел, но знал, что на самом деле звонит потому, что именно в этот момент Марина достает гаджет и кладет палец на кнопку. Но это не имело значения, ведь он звонил тоже и по своей воле, и в то время, когда хотел. Здесь был некий акт синхронности, в котором Уткин видел знак своего рода близости, доверительности отношений, в каком-то смысле удостоверенный свыше.
Если он не звонил два или три дня подряд, то начинал чувствовать себя забытым и ненужным. А потом звонил, и оказывалось, что нужен. И находилась тема для разговора. Ты меня любишь? - спрашивала Марина, - расскажи, как ты меня любишь. И он рассказывал, произносил какие-то слова - те самые, конечно, которые она хотела услышать. Те самые, которые были ею по сути заказаны. Но разве это имело значение?
***
Сны бывают вещие.
А бывают и просто совпадения.
Был теплый осенний - теперь уже осенний - вечер. Уткин пил чай при открытом по случаю теплого вечера окне. Кто-то в доме напротив включил музыку, тоже при открытом окне.
Наверное, сегодня воскресенье, подумал Уткин.
Из окна в окно лилась песня, Уткин заслушался.
"Всё для тебя-я, рассветы и туманы, для тебя-я моря и океаны, для тебя-я цветочные поляны для тебя-я."
Стас Михайлов, он самый. Сон, следовательно, был в руку, хотя в уткинском сне Стас Михайлов не пел, и даже не сказал ничего вразумительного. Тем более, ничего вразумляющего. Не ответил на вопрос, который был задан. Что ж, мы любим его не за это, подумал Уткин.
"Для тебя-я живу и я под солнцем для тебя-я. Лишь для тебя-я живу и я под солнцем для тебя-я".
Уткин расчувствовался. Кажется, даже прослезился. Хотел тут же позвонить Марине. Взял трубку, но почувствовал, что не тот момент.
Песня отзвучала, но Уткин еше долго ходил по комнате и тянул: "Для тебя-я. Для тебя". И слезы проступали на глазах.
Он задумывался: что делать, если придут люди, одни или другие, которые будут допытываться о гаджете - более серьезные люди, чем Кристина? Особенно опасался Николая с друзьями, хотя с ними, вроде, уже объяснился. Марину он, разумеется, не выдаст, будет стоять до последнего. Скажет, ударили битой по голове, и у бесчувственного тела забрали то, что хотели. И всё. И поверят, должны поверить, куда они денутся? Залог этому - гаджет в руке Марины. Потому что настанет момент, когда она положит палец на кнопку и должна будет услышать его звонок. К этому моменту с ним не могло ничего случиться такого, что помешало бы набрать ее номер. Он не мог попасть в аварию. Его не мог переехать автомобиль. При пожаре он не мог задохнуться дымом. Падающий на голову кирпич тоже исключался. Если террорист взорвал бы рядом свое взрывное устройство, все осколки пролетели бы мимо. А пущенная в голову пуля изменила б свое направление. А упав с девятого этажа, Уткин мягко приземлился бы на ветки деревьев и кусты. Или оказался бы там внизу грузовик со свежескошенным сеном. Возможность левитации тоже никто не отменял - в том смысле, что были отмечены случаи. В общем, имела место ситуация Кащея бессмертного, смерть которого, как известно, спрятана в яйце, в удаленном секретном месте.