- Я правильно сказал, что у тебя светлая голова, в мою эта мысль не приходила. Но причина, я думаю, не в нашей нервной системе. Причина онтологическая - я правильно употребил это слово?
- Правильно, - согласился Уткин. - Мне кажется, что такие слова время от времени надо употреблять.
- В онтологическом складе ума, я хочу сказать, - пояснил Мясоедов, - то есть в особенностях нашей внутренней модели мира.
- А вот разъяснять не надо, - сказал Уткин. - Такие слова сильно теряют от разъяснений.
- Вот что значит светлая голова, - сказал Мясоедов, ковыляя к буфету и потом ковыляя обратно с бутылкой. - Кто держит хвост пистолетом, а я - ногу, - сказал, устраиваясь в кресле. - Ты правильно сделал, что пришел, и я предлагаю совместный эксперимент. Напьемся сейчас - до бесчувствия, но в меру - и посмотрим, как оно повлияет на наши каузальные способности.
- Каузальные, это верно, - одобрил Уткин.
- А через пару дней, когда протрезвеем, - продолжал Мясоедов, - предлагаю повторить то же самое с какой-нибудь травкой от корня "отравить". Ты кстати знаешь, что семя укропа огородного в больших дозах обладает крутыми галлюциногенными свойствами?
- Никогда не слышал, - удивился Уткин.
- Не слышал и помалкивай. Я тебе ничего не говорил, помни. А то загремим оба по статье "пропаганда наркотиков".
Допустим, есть два человека, Иван и Петр. Они сидят за столом. Перед ними тот самый гаджет в роли пульта от телевизора - один на двоих. Петр хочет смотреть футбол по первому каналу, а Ивана привлекает сериал про динозавров Юрского периода. Но телевизор один на двоих и красная кнопка тоже одна. Если бы Иван был один, сам себе хозяин, он, отклоняя ненужное, дошел бы до своего любимого футбола и без помех смотрел бы. То же самое - Петров с его динозаврами. Но они оба тут, каждый со своим интересом. И как развернется конфликт? Петр будет отменять выбранный Иваном футбол. А Иван будет отменять любимых Петром динозавров. И оба даже знать не будут, что их сосед что-то там отменяет. Они, конечно, могли бы договориться. Мол, давай, будем смотреть футбол, а динозавров - в другой раз. Но чтобы начать договариваться, нужно сперва почувствовать, что процесс тормозится, - почувствовать в реальном времени. А конфликт происходит во времени отмененном. И реальное время не сдвинется с мертвой точки, пока он не разрешится. А как он, собственно, может разрешиться, если Иван любит футбол, а Петр - динозавров? Но надо учесть, что Иван и Петр - живые люди, состояние каждого из них так же неопределенно и непредсказуемо, как состояние нестабильного атома. И при возвращении в однажды прошедший момент времени (нельзя войти дважды в одну воду) Петр будет уже не совсем тот же Петр, а Иван - не совсем тот же Иван. Кто-то из них, возможно, передумает смотреть телевизор. А кому-то станет на миг любопытно, о чем поет этот толстый дядька на канале "Культура".
И будет опера.
- Ты любишь оперу? - спросил Мясоедов.
- Это, по-моему, балет, - возразил Уткин. - Видишь, пляшут.
- А другие еще и поют - значит, опера.
Уткин и Мясоедов сидели, уставившись в экран телевизора. Гаджет с красной кнопкой лежал перед ними.
- Значит, опера, - согласился Уткин и, закашлявшись, прыснул себе в рот из баллончика. - Но я ее не люблю - не эту, а вообще оперу.
- А почему выбрал? - Мясоедов извлек откуда-то баллончик со своим лекарством и прыснул два раза в нос.
- Не знаю, я думал, это ты ее выбрал. А впрочем, любопытно, о чем поет этот толстый дядька.
- А кто из нас должен был нажимать на кнопку?
Уткин и Мясоедов повернули головы и внимательно посмотрели друг на друга.
- По-моему, мы забыли договориться об этом, - сказал Уткин и снова закашлялся. Достав баллончик, направил струю себе в нос и вдохнул. - Так, в ноздрю, вроде бы, тоже можно.
- А в ухо? - спросил Мясоедов.
- В другой раз, - сказал Уткин.
- Но в другой раз - обязательно, - сказал Мясоедов.
- Когда волнуюсь, каждый раз начинаю кашлять, - сказал Уткин, но кашлять не стал, только потянулся рукой к баллончику.
- А ты не переживай, мы ведь уже решили, что этот пульт никуда не годится.
- Спасибо, друг, - Уткин обнял Мясоедова за плечи. - Давай, я тебе тоже куда-нибудь прысну.
- Не надо, - Мясоедов отвел от своего лица руку Уткина с баллончиком. - Лучше я тебе прысну из своего.
- Хорошо, но я тебе прысну первый.
- Тогда давай на брудершафт, - предложил Мясоедов.
Они прыснули друг другу, обнялись.
- Мне, пожалуй, пора. - Уткин стал собираться к выходу.
- Заночуй у меня, - предложил Мясоедов.
- Нет, я уж лучше в своей кровати. И надо... надо позвонить еще одному человеку. А знаешь, - Уткин задержался в дверях, хотелось сказать Мясоедову что-нибудь от души приятное, - очень хорошо, очень складно так получилось, что ты Мясоедов, а не Птицеедов.
- И особенно хорошо, что не Уткоедов, - сказал Мясоедов.
- Особенно хорошо, - подтвердил Уткин.
Они еще раз обнялись.
- Подожди, - сказал Мясоедов и вернул Уткина в комнату. - Посмотри вон на ту муху.
Уткин посмотрел. На стене сидела муха.
- Смотри-смотри, - Мясоедов взял в руку гаджет.
Муха взлетела и, покружив по комнате, целенаправленно устремилась к носу Уткина. И уселась.
Уткин махнул перед носом ладонью, прогоняя. Муха не улетала.
- Убери, - попросил Уткин.
Муха взлетела, радуясь обретенной свободе.
- А? - Мясоедов хитро прищурился и положил гаджет на стол.
Уткин взял гаджет, стал рассматривать его, но не увидел ничего нового.
- Живое, - произнес Мясоедов. - Муха живая, а живое вещество непредсказуемо в своем поведении - так же непредсказуемо, как изотопный датчик в телевизоре. Потому оно и живое. То есть принципиально непредсказуемо, если понимаешь, о чем я говорю.
- Понимаю, - сказал Уткин. - Изотопный. Понимаю.
- В каждый момент муха может полететь в любую сторону. Или остаться на месте. Все варианты возможны, дело случая. Действительно возможны. Ты понимаешь?
- Понимаю, - сказал Уткин. - И обеими руками за.
- Я нажимаю кнопку и подправляю движение мухи, отменяя ненужные варианты.
- И муха летит в нужную сторону. Ура! - воскликнул Уткин. - Тогда понятно, это меняет дело. Не пульт, а устройство управления полетом, вот оно что.
- Именно так, - сказал Мясоедов, - а теперь выпьем на посошок.
Они выпили. Помолчали.
- Таракан, - громко сказал Мясоедов.
Уткин вздрогнул. Кажется, даже увидел мелькнувшее под шкаф насекомое.
- Таракан так же неисчерпаем, как атом, сказал один философ.
- Какой философ? - спросил Уткин.
- Не сказал, но мог бы сказать. Или сказал где-то в мультиверсуме, что то же самое. Только вместо "таракан" следовало бы сказать "муха" вместо "неисчерпаем" - "непредсказуем" а вместо "атом"... А что следовало бы сказать вместо "атом"?
***
Уткин проснулся от того, что звонил телефон. Какому идиоту пришло в голову звонить в такую рань? В голове было похмельно после вчерашнего, во рту - гадко. Уткин не спешил брать трубку, надеясь, что отстанет непрошеный, но тот был настойчив, и Уткин сдался.
В трубке был Мясоедов.
- Пульт у тебя? - спросил он тревожным голосом.
- Какой пульт? - Уткин с усилием вспоминал события вчерашнего вечера. - Думаешь, он может быть у меня?
- Ты мог захватить с собой, уходя. Посмотри по карманам.
Пульт не в кармане обнаружился, а лежал у кровати на тумбочке рядом с аэрозольным баллончиком. Уткин поспешил обрадовать Мясоедова.
- Приедешь? - спросил Мясоедов.
- Я спать хочу.
- Вечером приходи. Я к тебе не могу, у меня - нога. Продолжим наши опыты.
- Ага, - Уткин подавил непроизвольный зевок.
- Это в каком смысле "ага"?