Вот и спуск в подвал. Снизу сразу пахнуло сыростью, плесенью, землей. Земля здесь была повсюду — огромные слежавшиеся кучи заполонили весь подвал, оставив лишь узкий проход вперед. Видимо, это была та земля из раскопа, которую не успели вовремя вывезти.
Можно было только удивляться тому, как несколько человек, работая вручную, сумели выполнить столь грандиозный труд. Хотя кто бы отказался от такой работы, если бы знал, что впереди — четыре сундука с тоннами древнейших золотых украшений? Со всеми богатствами тогдашнего мира?
— Осторожнее, — приговаривал Вазген, протискиваясь все дальше в глубину темного подвала. — Не упадите.
Он шел первым, за ним — мы с Виктором, а сзади — Зоя, хранившая молчание.
— Вот оно! — сдавленным голосом произнес Вазген, остановившись на краю большой ямы и светя фонариком вниз. Оттуда посверкивала черная вода плывуна и ничего не было видно.
Священник-миноец молчал, и тогда Зоя вышла вперед. Взяв в руки стоявший там шест примерно двухметровой длины, она принялась тыкать в яму, и почти тотчас раздался глухой стук.
Зоя несколько раз опустила шест в воду и каждый раз стучала — это палка ударялась о крышки сундуков. Почти триста лет сокровища пролежали здесь, а сейчас их предстояло извлечь на свет.
— А как мы будем их доставать? — спросил Вазген, прерывая тишину, нарушавшуюся до того лишь всплесками воды да сопением Виктора. — Там глубоко, и они тяжелые.
— Действительно, — ответил я. — Тут без крана не обойтись.
— А нам и не нужно будет их доставать, — вдруг сказала Зоя, откладывая в сторону шест. — Для этого есть специально обученные люди.
Луч фонарика, который держал Вазген, дернулся в одну сторону, в другую, потом, описав дикую дугу, уткнулся прямо в лицо Зое. Она зажмурилась и прикрылась рукой, но не двинулась с места.
— Что это значит? — резко спросил Вазген, и от волнения у него прорезался сильный акцент. — Что ты говоришь?
Я оцепенел, не в силах даже пошевелиться. Мои смутные сомнения и догадки, возникшие совсем недавно, неожиданно превратились в самую настоящую, жуткую правду!
Зоя! Неужели? Так вот кто все это время был рядом со мной!
Это она — женщина, которую я полюбил…
В то страшное мгновение я испытал полную опустошенность. Все время я был рядом с Зоей. Боялся за нее, старался оберегать. Полюбил ее. И был при этом слеп и глух: не видел, что рядом со мной — чужой, враг, играющий свою подлую игру и лишь ждущий момента, когда со мной можно будет покончить.
И это я — детектив, который должен быть проницательным и хитроумным! В тот момент я с пугающей отчетливостью осознал свой не только профессиональный, но прежде всего личный крах.
В руке Вазгена снова возник пистолет. Видимо, этому пистолету все-таки придется сегодня стрелять…
— Встань рядом с ним, — глухо произнес мой друг, стволом пистолета указывая Зое приблизиться к Виктору. — Поняла? Стой там и не двигайся, иначе стреляю.
Он с сомнением посмотрел в мою сторону, но, видимо, моя персона не вызывала у него подозрений. Какого черта — он же сам пригласил меня заняться этим делом! Видимо, осознав это и заодно вспомнив нашу студенческую молодость, Вазген отвел от меня взгляд.
— Олег, у тебя есть оружие? — гортанно спросил он. — Или не будем тянуть и шлепнем их прямо здесь и сейчас, а?
Я не смог ответить из-за комка в горле. В темноте Вазген не видел моего лица, но, видимо, и без того понял мое состояние.
— Ладно, — сказал он. — Я все сделаю сам. Здесь подвал, никто не услышит…
— Побереги патроны, — вдруг произнесла Зоя. — Они еще могут пригодиться.
Совершенно неожиданно сверху раздался грохот, и темноту прорезали лучи от мощных фонарей. В подвал черными пятнами сваливались три человека.
— Брось пистолет! — послышался повелительный голос.
— Не брошу, — отозвался Вазген, наводя ствол на незнакомцев. Мы с ним были в отчаянном положении: сзади оставались Виктор и Зоя, а спереди надвигались три незнакомца. Нас всего двое, а пистолет только один…
Двое незнакомцев были довольно крупными мужчинами, а про третьего даже в темноте было ясно, что это женщина.
— Олег, — сказал женский голос, и я сразу узнал его, — ты здесь? Да, как я вижу, тебе не понравилось в моей постели. Ты предпочитаешь подвалы родного города.
Женщина тихонько засмеялась, а у меня от ужаса волосы встали дыбом. Она говорила по-английски, но и без этого, по одному лишь звенящему, как у райской птички, тембру, я догадался, что передо мной Агафья.