Глава 4
Вечером этого суматошного дня Илье предстояло сделать еще одно дело. Надо было закупить хоть что-то по хозяйству и каких-нибудь продуктов. А заодно научить Надю ходить по буржуйским магазинам. Не такая уж простая задача на самом деле.
– Нет, этой тушенки нам не надо, – отобрал Илья у девушки банку.
– Но почему? Она стоит всего сорок рублей. Другая стоит сто сорок, а ты сам говорил, что денег у нас в обрез, – недоумевала комсомолка.
– Потому что в той, что за сорок, нет мяса.
– Как нет мяса? Нарисована корова, написано тушенка. Значит там говядина.
– На заборе тоже кое-что написано, а там дрова. Читай внимательно маленький шрифт. Видишь маленькими такими буковками написано – шкура говяжья, белок соевый, жир-сырец, загуститель. Надя, это не будут есть даже собаки с помойки.
– Тогда зачем это продают?
– Хороший вопрос, – пожал плечами Илья. – Наверное, кому-то это надо. Но не нам.
– Ладно, тогда как отличить хороший товар от плохого? Тут же всего столько, что глаза разбегаются. По цене? Чем дороже, тем лучше? – Надя как прилежная ученица, пыталась выучить незнакомый урок.
– Не факт, – Илья вдруг понял, что не так-то просто объяснить самые интуитивно понятные вещи. – Бывает, что цену дерут просто так, ни за что, за дорогой бренд. Бывает и наоборот – вещь качественная, но не столь дорогая.
– Что такое бренд?
– Это такие понты.
– Что такое понты? Илья, да говори ты уже по-человечески, можешь же…
– Надя, давай потом, – устало отмахнулся парень. – Короче, берем вот эти макароны и этот рис. Сахар, кофе и чай возьмем вон там. Да, в маленьких пакетиках рис дороже, чем в килограммовых, потому что в них его варить легче. Ну и что? Я привык жрать такой, я обычный рис готовить не умею. Ты умеешь? Заметано, повар у нас уже определился. Так десяток яиц, хлеба, колбаски вот…
– И мне тогда шоколадку, – потянулась к выкладке рядом с кассой девушка.
– Ладно, бери, – снизошел к просьбам трудящихся Илья. – Только одну.
– Жадюга, – улыбнулась Надя.
– Не жадюга, а экономный. У нас на все про все пара штук остается.
– Какой ты экономный, колбасу вон дороженную, зачем взял?
– Я мужчина-добытчик, мне положено хорошо питаться.
– Согласна, – неожиданно серьезно ответила комсомолка. – Ты молодец Илья. Мне с тобой очень повезло.
– Ты мыслишь в правильном направлении Надя, – сказал польщенный Илья. – Держи деньги, спрячь в карман. На кассе рассчитаешься, я проконтролирую. Надо тебе набираться опыта.
– Надя уверенно пробила товар и потянулась в карман за деньгами. Складывающий покупки в большой пакет и краем глаза наблюдающий за девушкой Илья вдруг увидел, как выражение ее лица изменилось, приобретая удивленный оттенок. Комсомолка замерла на месте, что-то нащупывая в кармане платьица, с округлившимися глазами. Но справившись с собой, спустя несколько секунд протянула деньги продавщице и спокойно взяла чек и сдачу.
– Что случилось? – спросил Илья, как только они вышли на улицу.
– Вот, – Надя протянула ему что-то круглое, золотистое.
– Ох, твою мать, – не сдержался от комментария парень, рассмотрев предмет. Это был проданный им сегодня утром золотой "победоносец", целый и невредимый.
Вечер был тих, уютен и домашен. Светил ночник, Илья лежал под одеялом на разложенном кресле-кровати, пригревшись после ужина, и слушал в наушниках музыку со смартфона. Виктор Цой, альбом "лесничий свободы" от девяносто четвертого года. Неустаревающая классика рока помогала отвлечься от назойливых мыслей. Расположившаяся на диванчике Надя смотрела негромко бурчащий телевизор. Прямо лепота, семейный вечер. Еще вчера вечером Илья и подумать не мог, что сегодня станет почти женат и обзаведется жильем. Не смотря на полную неопределенность в будущем и не прошедший еще шок от попадания в другой мир, парень пытался найти в подобном положении свои маленькие плюсы. Хотя бы временно.
– Илюш, а Илюш?
– Что тебе? – не слишком приветливо отозвался студент, поставив трэк на паузу.
– А что мы дальше делать будем?
– Блин, Надя, – устало пробормотал парень. – Давай не сегодня, а? Завтра поговорим на свежую голову. Я сегодня морально выложился по полной, с меня хватит. Что будет завтра, буду думать завтра.