– С чего взял? – спросил его Сергей.
– На профессиональных форумах есть характерные такие посты. Осторожные, но со смыслом, кому надо, тот поймет. Народ ищет где, как и с кем рвануть. Да и просто… Видно же. Люди же везде есть. Думаете это не радостно – плюнуть уже на все условности и сделать хоть раз в жизни по-настоящему хорошее дело? Заработать себе и всем своим родным исцеление, защитить тех, кого действительно стоит защищать. Просто не все быстро загораются, время нужно. Ну, так мы его постараемся дать.
– Мы можем пока сердечниками заняться, – предложил Илья. – Всех сразу не вытянем, но можно разбить по годам рождения и заболеваниям, чтобы в день не слишком много исцелений приходилось, и силы оставались на случай боя. Скажем, в один день лечим старых, в другой молодых, чтобы справедливо получилось. Раз нас люди защищают, будем работать. Хрен бы с ним, с моим даром боли, без него проще жить.
– Не тому дали, – улыбнулся Сергей. – Вот и отобрали. Я знаю кучу народа, которым только дай твой бывший дар Илья. Валили бы жмуров направо и налево по любому поводу, со справедливым огнем в глазах. А ты у нас толстовец какой-то на проверку вышел, если без обид. Непротивление злу насилием и все дела. Лучше бы твой дар Надюхе передали – у той пороха в пороховницах побольше.
– Даже не смешно, – поставив железную кружку с чаем на столик, сказала девушка. – Илья посланник боли и весь сказ, – обиделась за Илью комсомолка. – А я только исцеляю. Все правильно ему этот дар дали. Думаю, дар Илье еще вернут. И вообще нам с мужем, пора спать, господа.
– Пожалуй, – согласился с ней Алексей. – Время позднее. Спокойной ночи посланники. – Боец подмигнул Сергею, – Пойдем, посты проверим, обсудим всякую мелочевку?
– Пойдем.
Глава 14
Следующий день прошел спокойно. Их небольшой отряд продолжал налаживать нехитрый военно-полевой быт вокруг самолета, к хвосту которого пара умельцев подвесили древко с самодельным черно-синим флагом посланников. Бойцы Алексея поставили еще несколько новых палаток, рассортировали еду, воду и боеприпасы, обложили мешками с песком посты пулеметчиков и снайперов. Противника видно не было, наемники не горели желанием подходить близко и подставляться под огонь. Все-таки сторонники посланников теперь представляли собой внушительную силу. С учетом запрета открывать огонь по самолету, достать их не было никакой возможности.
Ночью Илью разбудил вой авиационных двигателей. Поначалу далекий он приближался, нарастая с каждым мгновением.
– Что случилось? – села в постели взволнованная Надя.
– Не знаю. Но мне это не нравиться, любимая. Пойду-ка гляну.
Илья, торопясь и не попадая в штанины, наскоро натянул штаны и с голым торсом побежал к открытому входу. Надя так быстро не успевала, но тоже второпях начала одеваться. Парень пробежал через салон, больно споткнувшись о какой-то ящик, выматерился сквозь зубы и выглянул, наконец, наружу.
Самолет падал, вовсю полыхая в ночном небе огнем из под левого крыла. Илье показалось, что все происходит совсем недалеко. Нос машины опускался все ниже и ниже, а траектория полета становилась все более крутой.
– Надюха, исцеляй тех кто в самолете! – закричал Илья в темноту салона. – Падают!
– Не поможет. Всем сразу хана. – злым голосом отозвался стоявший на посту Сергей. – Сбили суки.
Самолет на глазах Ильи завалился на левое крыло и падал вниз все быстрее и быстрее, пока не уткнулся в землю. Яркая вспышка озарила ночь, на мгновение осветив все вокруг. А затем начался кошмар.
Илья падал в зону подтверждения желаний. Раз за разом. Подтверждал, чувствуя как из него быстро вымываются все силы. Но подтверждал. Пока не понял, наконец, какой кошмар он сейчас творит. Нельзя исцелять сгорающих заживо людей, не имея возможности вытащить их из огня. И лишь ответив отказом на очередное пожелание Нади, Илья свернулся калачиком у входа и тихонько заплакал от злобы и беспомощности.