Теплое сало, слежавшийся попахивающий плесенью хлеб и отсутствие кипятка не располагали к хорошему настроению, но все же взбодрили.
— Есть по этому поводу, вот про монстра и нашу неспокойную ночь, хороший анекдот.
Ни с того, ни с сего, начал рассказывать Савелий.
— Поселился как–то в лесу недалеко от селения страшный людоед. Пожрал жуткое количество человек. Ну, на то он и людоед, правильно? Все боялись его, лес обходили стороной. Но нашёлся однажды благородный юноша, который пришел в лес и убил людоеда. Убил и съел.
Кнут улыбнулся странной концовке, но, увидев вопросительный взгляд напарника, понял, что тот ожидал не смеха.
— Я должен что–то понять?
Савелий сделал неопределенный жест. Сам, мол, решай.
Найти аналогию начитанному парню оказалось не сложно.
— Это как у Шварца? Мало убить дракона, нужно суметь самому не стать им?
— Вроде того.
Мужчина удовлетворенно кивнул, как будто к правильному смыслу пришел его собственный ученик. И продолжил мысль:
— Если тут такие монстры гуляют, что же тогда за люди умудряются здесь выживать?
После завтрака умылись, встряхнулись, собрали разбросанное рыскавшим по лагерю мутантом снаряжение, обновили запас воды, вышли на прогалину и оттуда — на дорогу.
Вчера после исчезновения острова долго плыли по течению наугад, оглядывая незнакомый берег. Решились пристать только когда увидели уходящее в горизонт дорожное полотно. Неширокое, но гладкое и прямое, словно идущее к какой–то только ему известной цели.
Кнут сориентировался по компасу.
— На восток идет. Ясень говорил, там поселок и люди.
По дороге шли весь остаток дня, пока не пришлось устраиваться на ночлег. И теперь, после беспокойной ночи, встали на прежний путь.
В открытых местах шагали прямо по полотну. Возле перелесков и лесополос держались ближе к деревьям, чтобы не лишний раз не отсвечивать. Поэтому бегущего навстречу человека увидели первыми.
Затаились в перелеске, не зная, что делать. Савелий махнул было рукой, призывая уйти поглубже в чащу, но незнакомец уже заметил их и двигался целенаправленно, не ускоряясь, не замедляясь, продолжая отмеривать дорогу ровными размеренными шагами.
«Как на утренней пробежке в парке» — подумал Кнут.
Выглядел подбегающий человек для подобных обстоятельств роскошно. Тактические военного кроя серо–зеленые брюки и куртка, высокие красивые, издалека залюбуешься, берцы — все это сидело как с иголочки и выглядело словно только вчера покинуло прилавок магазина. Даже автомат за плечами смотрелся необычно. Вроде бы обычный Калашников, но или редкая современная модификация, или доделка местных умельцев.
Невысокий поджарый светловолосый парень мог бы сойти за сурового спецназовца, но уж больно веселым и жизнерадостным он выглядел. Улыбался широко и смотрел так, словно только что пошутил и ждет от собеседников громкого искреннего смеха.
— Будьте здоровы, братья! Патроны есть?!
Незнакомец наконец остановился и поднял руки вверх, ладонями к встреченным людям. Дышал он тяжело, восстанавливаясь после долгого бега.
— Лотерейщик, сволочь, загоняет. Там, за поворотом ковыляет. Я свиту его положил, самого подранил, и патроны кончились. Передвигается гад еле–еле, но пешком не уйдешь. Вот, убегаю. Олимпиец, блин, недоделанный.
Савелий закинул на плечо поднятый было автомат.
— А чего в лес не свернул?
— Справа местность не знаю. А наугад и влететь куда недолго. Или в тупик зайти. А вот слева, чуть дальше, ручей есть. Хотел по воде пройти и петлю дать. Мне же туда, дальше надо.
Незнакомец махнул рукой за спину.
— Ну, так что? Патроны есть, или вместе побежали? В компании бегать интереснее.
Савелий кивнул.
— А звать то вас как? Суровые такие. Я — Свист. В Остроге меня все знают. Вы, кстати, не туда идете?
Вопроса об именах Кнут ждал с того момента, когда Савелий отказался менять свое имя на прозвище. Юноша уже тогда принял отчаянное решение, которое видел со всех сторон хорошим и правильным, но очень рискованным. Мог ведь бывший настоятель проявить присущую священнослужителям строгость и верность принципам. Юноша боялся разлада со старшим товарищем, но все же рискнул, заговорил первым, быстро, боясь, что Савелий перебьёт и не даст закончить.
— Я — Кнут. А он — Ворот. Идем мы в поселок, но знаем только, что он на востоке. А про название не слышали.
Новый знакомый широко улыбнулся, не заметив подвоха в том, что Савелий аж поперхнулся и закашлялся от наглости напарника.