В трех других сидели монстры. По одному на клетку. Они были самыми огромными и страшными из всех, кого Кнуту довелось видеть в Стиксе. В полтора человеческих роста, невероятно широкие в плечах, они походили на специально созданных биоинженерами мутантов, единственная цель которых — убивать.
Самым смертоносным выглядел средний. Из–за усыпавших тело восьмиугольников костяной брони в подступающих сумерках он казался каменным троллем. Но не грузным и неловким, а гибким, как ива, и быстрым, как кобра, с большой вытянутой головой, словно у разумной стоящей на двух лапах рептилии. Двое других чем–то походили на ночного лесного гостя из прошедшей ночи. Сросшиеся с плечами головы, обвивающие тело бугристые бочкообразные мышцы, вросшие в плотную серую кожу редкие пластины брони, огромные когти на лапах и светящиеся кровавой ненавистью небольшие глазки.
Все трое могли разнести клетки на части за несколько взмахов лап, но не торопились бунтовать, жались к центру и даже не рычали на проходящих мимо людей. Гадать о причине долго не пришлось. Один из мутантов неловко повернулся на шум, задел откляченым задом прутья и дернулся от сильнейшего разряда тока. Монстр взвыл от боли. Запахло опаленной шкурой. Кнут присмотрелся и увидел то, что раньше не бросилось в глаза: моток кабелей, идущий от стоящего неподалеку Камаза, негромко тарахтящую мобильную электростанцию в кузове, легкие отсветы лампочек внутри палаток. Лагерь был оборудован основательно, не наспех, хотя и стоял здесь вряд ли больше суток.
На территории непрерывно суетились пять или шесть бойцов, которых Кнут поначалу посчитал рабочими, а потом перекрестил в наемников. Они чистили картошку, притаскивали посуду, убирали со стола и выполняли мелкие поручения, но каждый представлял из себя грозную боевую единицу. Увешанные автоматами, пистолетами и гранатами, они не расставались с оружием даже за едой.
Хозяевами были пятеро кормчих. Верховодил Корч — невысокий, худой, длинноносый, похожий на злого гоблина мужчина, одетый в темный, практически черный камуфляж. Говорил мало, много пил и о чем–то перешептывался с соседом. Тот хмурился, напряженно о чем–то думал и заинтересованно поглядывал на мутантов в клетках. Видимо, это и был новый кормчий, из–за которого Свисту пришлось устраивать дуэль между Пластуном и Сычом. Там же сидел Корень, развалившийся на лавке так, словно находился не в мрачном предсумеречном лесу, а за столиком прибрежного кафе на морском курорте. Свист же с Пластуном стояли у небольшого столика отдельно, старательно опустошая высокие темные бутылки с кричащими яркими этикетками.
Кнут затаился в зарослях и внимательно наблюдал за передвижениями в лагере. Когда бежал за автомобилями, особенно не задумывался — а что дальше? Вот он — лагерь. Клетки. В одной из них — Ворот и еще полтора десятка человек. И что теперь делать? Попытаться выкрасть ключ–карту? Дождаться, когда кто–то из охранников выйдет из лагеря по естественной потребности и напасть? Перерубить кабель? Все эти варианты имели целую кучу недостатков и один самый главный: от любого резкого движения наведенная даром невидимость спадет, и Кнут в считанные секунды расстанется с жизнью. Вряд ли Ворот одобрил бы подобный размен: жизнь на призрачную попытку его освободить.
— Варан! Время уже! Покорми зверей! — крикнул один из наемников.
Боец, которому отдали приказ, подошел к клеткам с людьми и переспросил:
— Откуда брать?
— Ты дебил!? Сам их расставлял. В первой корм. Во второй — бройлеры. В третьей — «випы». Тащи из первой. А випов проколи, они уже часов пять не ширяные.
Варан начал с третьей клетки. Пленники в ней имели самый плачевный вид: с трудом садились, вращали невидящими глазами, заваливались на спину, падали и долго не могли подняться. Некоторые же встать не пытались вовсе. Лежали вповалку и, судя по исхудавшим лицам, засохшей рвоте и запаху мочи — уже не первый день.
Наемник достал несколько пузырьков с прозрачной жидкостью и шприц. Наполнил его, закрепил на конце шеста и сделал укол в бедро ближайшему пленнику. Вытянул шест, наполнил шприц и повторил процедуру. Укол получил каждый — Варан за этим тщательно следил, расталкивал шестом завалы из тел, подгонял ударами тех, кто имел силы передвигаться.
Закончив с «випами», Варан подошел к клетке с пленниками, которых его командир назвал «кормом».
— Каких брать? — снова крикнул в сторону старшего.
— Да любых, — ответил тот с плохо скрываемым раздражением, — Тех, кто ближе.
В клетке все, кто мог, отползли к дальней стенке. Не сопротивлялись, не кричали, только отчаянно пытались не оказаться в первых рядах. Никто не оказался зверем: не выталкивал слабого, не перелезал через головы — слепой инстинкт самосохранения заменило парализующие отчаяние и обреченность.