— Я хотела бы поговорить с вами, княгиня.
— Я вся внимание, ваше величество.
— Нет, не здесь и не в такой толпе.
— Когда и где прикажете, ваше величество.
— Подождите, я дам вам знак, и тогда вы подойдете ко мне. Постарайтесь быть внимательной. Наш разговор должен состояться сегодня.
— Слушаюсь, государыня.
— Ну вот, наконец-то нас никто не услышит. Не удивляйтесь, княгиня, моему предложению. Оно продумано во всех мелочах и принималось далеко не второпях. Я предлагаю вам стать директором Академии наук. Никто лучше вас не справится с этими обязанностями.
— Но, ваше величество…
— Понимаю ваше удивление.
— Я женщина…
— Тем лучше. Мы лишний раз докажем Европе, что в просвещенной монархии женщины располагают самыми широкими возможностями и необходимыми знаниями.
— Но как раз у меня нет никаких систематических знаний.
— Вы достаточно много читали, наблюдали, встречались с лучшими умами Европы. У вас есть склонность к составлению разумных планов и — что самое главное — способность их воплощать в жизнь. Вы совершили подлинное чудо педагогики, сами определив программу образования князя Павла. Он блестяще образован, не переставая при этом быть светским человеком.
— Государыня, как вы можете равнять сердце матери с необходимыми для такой высокой должности талантами администратора!
— Как раз наоборот. Этими талантами вы наделены в полной мере, как и способностью убеждать людей. Мне сообщили о содержании вашего спора с князем Кауницем, и хотя я решительно не согласна с вашим взглядом на роль моего великого предка Петра Первого, не могу не отдать должного тому, что вы своими доводами заставили задуматься, а в чем-то, возможно, и принять вашу точку зрения, такого изощренного политика и дипломата.
— Нет, государыня, решительно нет. Я не могу воспринять ваших слов иначе, как шутку.
— Я усматриваю в этом совсем другое, княгиня, — ваше нежелание служить моему престолу. Вы разлюбили свою государыню.
— Как вы можете такое говорить, ваше величество! Сделайте меня начальницей ваших прачек, и вы увидите, с каким рвением я вам буду служить.
— Теперь вы изволите смеяться над своей государыней, княгиня, предлагая занять столь недостойное место.
— Ваше величество думаете, что меня знаете, но вы меня не знаете. Я нахожу, что какую бы вы должность мне ни дали, она станет почетной с той минуты, как я ее займу. И как только я стану во главе ваших прачек, это место превратится в одну из высших придворных должностей, и мне все будут завидовать. Я не умею стирать и мыть белье, но если бы я сделала тут ошибки вследствие своего незнания, они не повлекли бы за собой серьезных последствий, между тем как директор Академии наук может совершать только крупные ошибки и тем навлечь нарекания на государя, избравшего его.
— Дорогая княгиня, я прошу вас припомнить всех тех, кто занимал эту должность. Неужели вы ставите себя ниже их?
— Тем хуже для тех, кто навлекает на себя презрение, принимая совершенно непосильные обязанности.
— Хорошо, княгиня. Пока довольно об этом. Что же касается вашего отказа, то я не принимаю его. Именно он меня ещё более убеждает в правильности моего выбора. Возьмите себя в руки, вы слишком возбуждены и непременно попадете на языки наших дам, которые не преминут сделать из нашего затянувшегося разговора Бог весть какие выводы. Просто вам надо подумать.