— Вы не могли дождаться вечернего приема, княгиня?
— Я еще раз приношу свои глубочайшие извинения, ваше величество, но пересланная вами мне с лейб-курьером посылка повергла меня в совершенное изумление, и я сочла необходимым немедленно выяснить возникшее недоразумение.
— Какое именно? То, что на одном из вражеских шведских кораблей были обнаружены адресованные вам письмо и ящик? Как видите, я настолько доверяю вам, что не разрешила их вскрыть и распорядилась отправить адресату в нетронутом виде. Хотя, не скрою, испытала известное недоумение от подобной почты.
— Именно это и побудило меня беспокоить ваше величество. Я хочу, чтобы мое имя и репутация неизменно оставались вне подозрений. Мне достаточно и тех злопыхателей, с которыми я сталкиваюсь ежечасно.
— Короче, княгиня! Пожалуйста, короче!
— Я захватила с собой посылку, государыня. Вот письмо от Франклина из Америки и письмо герцога Зудерманландского, который, обнаружив посылку на одном из шведских кораблей, счел нужным переслать ее в Петербург адмиралу Грейгу. В свою очередь адмирал передал посылку в совет, который и представил ее вашему императорскому величеству.
— Что нужно от вас Франклину? Мне кажется, все его заслуги, если их можно назвать заслугами, в борьбе с рабовладением. Не эти ли идеи стали близкими и вам, княгиня?
— О нет, государыня!
— Тогда что же? Насколько я понимаю, именно деятельность господина Франклина способствовала отъединению заокеанских колоний от британской короны.
— Ваше величество, Бенжамин Франклин сначала делал все возможное, чтобы избежать подобного разъединения. Он предупреждал о подобной возможности британское правительство, и остается сожалеть, что никто не прислушался к его словам.
— На каких условиях?
— На условиях представительства колоний в британском парламенте. Это представительство должно было быть достаточно весомым, а для его осуществления требовалось отменить постановления, стесняющие торговлю и промышленность американских владений.
— Для меня новость, что вы так подробно интересовались деятельностью господина Франклина.
— Но, государыня, я состою членом Филадельфийского философского общества, и хотя бы по одному тому должна быть осведомлена об американских делах. Разрешите вам очень коротко напомнить о жизни и деятельности Франклина. Это не займет много времени, но опыт подобных людей заслуживает того, чтобы о них знали просвещенные монархи.
— Вы так высоко его цените?
— О да. Ваше величество, разве не достаточно сказать, что это семнадцатый ребенок в небогатой семье, которая могла дать ему возможность лишь один год проучиться в школе? Всего остального Франклин добился сам. Он начал работу в типографии своего старшего брата, продолжил ее в других типографиях Америки и Англии. Он устроил в Филадельфии литературно-научный клуб, где собирались люди, заинтересованные вопросами самообразования. Подобные клубы, или, как их стали называть, юнты, распространились по всей стране, а вместе с ними и библиотеки для чтения, выдававшие книги на дом. Франклин справедливо оценил их значение. Он считал, что именно эти библиотеки распространили между купцами и земледельцами столько просвещения, сколько в других странах распространяет среди ограниченного круга людей хорошее воспитание, и именно полученные народом знания помогли американцам успешно отстаивать свои права и привилегии. Просвещенный народ способен более действенно бороться за свое человеческое достоинство. Государыня, ведь государство нуждается в патриотах не с завязанными глазами и заткнутыми ушами, а в патриотах умных и талантливых.
— Однако, княгиня, вы стали настоящей поклонницей нашего фернейского патриарха. Идеи Вольтера — ваши идеи.
— Ваше величество, разве не вы привлекли мое внимание к этому гениальному человеку и вашему самому искреннему почитателю?
— Чего человек не делает в молодости.
— А политические памфлеты Франклина, государыня! Они великолепны. Хотя бы последний — «Как из великой империи сделать маленькое государство — совет, представленный новому министру при вступлении в должность».
— И в чем же смысл подобных советов?
— Его текст был в посылке, и потому я осмелилась захватить его с собой. Взгляните, ваше величество: «Никогда не отменяйте меры, которая оскорбляет колонистов…»
— Но это снова американские дела.
— Нет, нет, ваше величество, все дальнейшие советы могут быть распространены решительно на все правительства: «Чтобы иметь верные сведения о колониях, слушайте одних губернаторов и тех чиновников, которые враждебно относятся к колониям. Поощряйте и награждайте корыстолюбивые показания, утаивайте ложные обвинения, чтоб нельзя было их опровергнуть, и поступайте так, как будто бы вся эта ложь была бы правдой. Не слушайте никогда друзей народа; думайте всегда, что народные жалобы — выдумки горстки демагогов и что вам стоит только словить их и перевешать, тогда всё будет спокойно. Поймайте некоторых из них и повесьте. Кровь мучеников делает чудеса, и вы добьетесь того, чего хотите».